Четыре жизни. 1. Ученик - [28]

Второй курс

История взаимоотношений с Зоей получила удивительное продолжение сразу по приезду с летних каникул. Моментально нашлась мне замена. Факультетский друг родом из Приморья Дубовенко Жорж (так в паспорте, позже на работе его звали Георгий Васильевич), узнав о разрыве, начал вытягивать подробности. Особенно удивил и навсегда запомнился вопрос, дрожит ли Зоя при поцелуе. А как иначе? Тогда я ещё не понимал, что с первым поцелуем мне просто повезло.

Томск. 1960 г. Целуется с телёнком Жорж Дубовенко. Задушевная беседа с Вадимом Дзюбачуком.

Жорж учился на два года старше, именно он на первом курсе знакомил меня с комнатой третьекурсниц, в которой произошла тягостная история с Людмилой Данской (кстати, вскоре я ушёл из их коммуны). С Жоржем жили в одной комнате, у нас всё было общее, даже деньги хранили вместе, рубашки по очереди носили. Вместе подрабатывали на хоздоговорных работах, правильней, я ему помогал. Сохранилась фотография, где мы с Жоржем играем в преферанс. Увидев моё нежелание продолжать отношения с Зоей, Жорж дотошно выяснял, насколько далеко зашли наши контакты. Убедившись, что кроме поцелуя ничего не было, Жорж приступил к активным действиям. Забавно наблюдать их отношения, здесь всё было не так, как у меня с Зоей. Жорж, как говорится, ползал перед ней «на цирлах». Она могла демонстративно публично унижать Жоржа, тот терпел. Сокурсники Жоржа посмеивались над такой любовью, тем не менее, они расписались. А наши с Жоржем отношения постепенно охлаждались, хотя моя личная жизнь тоже уверенно двигалась к женитьбе, видимо, нельзя забыть, что кто-то хорошо знакомый целовал раньше твою любимую. Жорж обиделся, что я не пришёл на регистрацию их брака, но не мог я, не мог. Жорж с Зоей работали вместе в Новосибирском академгородке, институте органической химии, в начале 70-х я посылал к ним из Тюмени для консультаций свою аспирантку Валю Нагарёву. У них двое детей. Позже супруги Дубовенко разошлись, Жорж с аспиранткой уехал в Иркутск. Новая семья не удалась. Жорж женился в третий раз, родился сын, наконец, посчитал себя счастливым. Умер в начале 90-х, подробностей не знаю. И было Жоржу чуть-чуть больше 50 лет. Зоя в 2007 г. проживала в Санкт-Петербурге.

2-й курс начался с сельхозработ в деревне Маложирово Асиновского района. Редкий случай, когда химики разных курсов работали вместе. Организована столовая под открытым небом с небольшим навесом над общим столом, повара — свои девушки. Более 70 человек расселено у местных жителей по 2–3 человека. Сопровождающего преподавателя нет, командует студентами факультетское комсомольское бюро.

1962 г. Томск. Однокурсник Эдик Антипенко, свидетель на свадьбе.

1989 г. Магадан. Маэстро эстрадной песни Вадим Козин и Эдик Антипенко.

Несколько воспоминаний. Мы с Димой Дзюбачуком (4-й курс) ездили грузчиками на ЗИС-5. В основном возили зерно, плицами с кучи (комбайн высыпал зерно прямо на землю, изредка подстилался брезент) загружали в кузов, также разгружали в зернохранилище. Оплата — мифические трудодни. Любимая работа перевозка в райцентр Асино льняного семени. Приёмщик семени немедленно платил наличными и шофёру и грузчикам. Мы с Димой получали по 30 рублей и сразу покупали пряники.

Дима учился вместе с Жоржем, переписывались с ним лет 15 после окончания университета. Дима — удивительно специфичный парень. Умный, но какой-то весь не складный. Сокурсниц «строил», любил покомандовать, однако ни с кем конкретно близок не был, даже избегал индивидуальных контактов с девушками. Похоже, Дима «комплексовал» из-за внешности (не нравилась ему своя грудная клетка), по-моему, выглядел нормально. Отличался Дима любовью к классической музыке, собирал пластинки, прижимался к радио при исполнении классики. Можете себе представить: студенческая комната, вечер, все 8 шумных жильцов на месте, Дима пытается слушать музыкальные изыски. В то же время он презирал музыку, которой увлекалась молодёжь конца 50-х, начала 60-х (рок, твист, Битлз), демонстративно не танцевал. Дима — один из «чудиков» химфака. Люди, знавшие Диму, не обижались на резкость его высказываний, зачастую в грубой форме.

Однажды Дима заставил хвататься за животы весь факультет. Дело было так. Дима в лаборатории дипломников (здесь же работают несколько сокурсниц) выполнял под вытяжкой какой-то эксперимент. Услышав, что открывается в лабораторию дверь, Дима не поворачиваясь: «Сука Троекуровская, закрой дверь!». Дверь закрылась снаружи, грохнул хохот. Оказывается, заходил доцент Иван Михайлович Бортовой, дипломный руководитель Димы.

Какой-то период Дима опекал меня и прикрывал от внимания назойливых старшекурсниц. Зная, что я собираю марки, Дима подарил набор старинных монет (сотни 2, не меньше), которые позже я бездарно растранжирил. С Димой я вёл изредка доверительные разговоры, в том числе касающиеся взаимодействия полов. Как-то задал я Диме вопрос, мучавший меня. Могут ли здоровые мужчина и женщина лежать в одной постели и не иметь половых контактов? Дима задумался, ответил «не знаю». Вспоминаешь себя в 18–19 лет и думаешь, до чего же мы были сексуально безграмотны, как много жизненных радостей от этого потеряли. Невозможно было что-нибудь прочитать, написанное специалистами об интимных отношениях мужчины и женщины. Напомню, в конце 50-х начиналась оттепель политическая, до сексуальной ещё несколько десятилетий. В 70-е Дима работал учителем сельской школы в Тюменской области. Как у него сложилась (и сложилась ли) семейная жизнь, я не знаю.