Четыре вечера с Владимиром Высоцким - [24]

Абдулов. Оставив за собой несколько спектаклей.

Туманов. Только одного «Гамлета». И он мечтал поставил» фильм. Поставить фильм о Колыме и сыграть там роль. Он отказался, по-моему, из-за этого от двух картин за границей, как он вше рассказывал. Его приглашали. Володя был человек трагического мироощущения. Он очень хотел жить. У него были большие планы на будущее. Он очень много хотел сделать. И в то же время не жалея себя. Смерти совершенно не боялся. Умер во сне. Но смерть не призывал.

Его должны были на следующий день положить в больницу…

Под утро раздался звонок. Сын говорит: «Пап, возьми трубку». Я взял, мне говорят: «Вадим, приезжай, Володя умер».

Абдулов. Эльдар Александрович, вот вы сейчас сказали: как это могло произойти? Начался этот год 1980-й, будь он проклят! Встретили Новый год на даче нашего знакомого. А я с товарищем вечером на следующий день должен играть спектакль. Володя говорит: «Я вас отвезу».

Я говорю: «Ну зачем повезешь? Мы выйдем на шоссе и машину поймаем». Он говорит: «Нет, я вас отвезу».

Ну поехали в Москву. Въехали около десяти вечера.

Москва такая вымершая. Первое января. Гололед жуткий.

Володя несется в свойственной себе манере, со скоростью где-то 160–180. Маленький «Мерседес». Мы выскакиваем с Профсоюзной на Ленинский и разбиваемся по-страшному. Если бы это был не «Мерседес», то от нас бы ничего не осталось.

Причем мы, сидящие впереди, понимаем, что сейчас будет страшный удар. Я испугался за задних, понимая, что они неминуемо разобьются. Обернулся назад и начал орать, чтобы они ложились. А Володя понял, что если я еще вторично (у меня уже была жуткая авария) попаду в аварию, то мне будет конец. И он делает то, что не сделал бы никакой Илья Муромец. Он левой рукой хватает руль, а правой ловит мои 80 килограммов, которые при ударе стали тонной, и уводит «Мерседес» от лобового удара в троллейбус на голом льду на скорости где-то километров 120. Мы цепляем этот троллейбус, начиная с фары, правым крылом, бьемся моей стороной, и нас выкидывает на 50–60 метров в сторону на центр Ленинского проспекта. Но Володя при этом не выпускает мои 80 килограммов, выбив своим лицом лобовое стекло в «Мерседесе».

Это было трудное для него время. Очень его обложили. «Обложили меня», как поется в его песне.

В это время пытались судить администраторов, с которыми он работал. И пытались выйти на него. И в нарушение всех законов пытались доказать, что и он что-то брал, рвал, хотя это было не так. И ничего не смогли доказать. Но это все происходило.

И плюс к этому… Вы можете себе представить, каково отношение Володи к друзьям? Он считал, как мы его ни разубеждали, что по его вине два его друга, Валерка Янклович и я, оказались в Первой градской больнице. Он каждый день бывал у нас в безумном совершенно состоянии, потому что считал себя виноватым.

И когда мы уже вернулись из больницы, вот здесь был дикий скандал, в той большой комнате, Вадим Туманов кричал: «Ты должен сейчас лечь в больницу. Ты должен прийти в себя. Отдохнуть». — «Да ладно, перестаньте», — Володя все это переводил на юмор.

И наконец, когда я почувствовал, что все кончено, что говорить уже больше не о чем, тогда я сказал: «Володь, я был рядом с тобой в самый страшный момент. Сейчас я… Я понимаю, что уже ничем не могу помочь. Ты не хочешь лечь в больницу, не хочешь заняться своим здоровьем.

А быть рядом и смотреть, как ты умираешь, я не могу. Поэтому до свидания. Я ухожу. Нужно будет — позвони».

И я хлопнул дверью.

И тогда случилось невероятное. Реакция, которой я не ожидал… Володя после этого лег в больницу и пытался лечиться.

Потом он поехал к Марине. И Марина его положила в очень дорогую больницу. И там он… Было ощущение такое, что конец вот-вот может случиться.

А что можно было сделать? Володя говорил сам… «Приготовьтесь, я скоро умру. Я готов, вы приготовьтесь!»

И знаете, как это бывает у настоящего сильного человека? Я так думаю: когда человек понимает, что это конец, то настоящий мужской организм начинает говорить «Нет!»

И тогда появляются у него разные планы. Володя собирался в качестве режиссера снимать фильм. У него была мечта снять «Зеленый фургон»…

Рязанов. Я понимаю, что такую фигуру удержать, наверное, никто не мог. Я просто спрашиваю, как это произошло? Ходит огромное количество домыслов. Легенд.

Самых невероятных. О том, как умер Высоцкий.

Говорухин. Да, этот момент действительно необходимо прояснить.

Рязанов. Я хочу, чтобы вы рассказали об этом, чтобы люди знали, чтобы не было неясностей. Кто-то винит врачей, кто-то говорит о наркомании. Кто-то о пьянстве.

И так далее. Этот вопрос необходимо, мне кажется, прояснить, и вы можете дать на это ответ.

Говорухин. Эльдар Александрович, извините, но никто даже себе представить не может, как он жил.

Люди, самые сильные люди, которые попадали в его обойму и были с ним два-три дня, они подыхали просто, падали от усталости. А для него это было нормальное, рядовое.

Работа и жизнь на износ. Врач взял после вскрытия сердце Шукшина и сказал: «Вот смотрите, нормальное сердце восьмидесятилетнего человека». Такое же наверняка было и у Володи. Четыре часа сна ежедневно в течение десятилетий. Не более четырех-пяти часов.