Четыре тысячи историй - [5]
- А ты пустишь меня в операционную?
- Конечно, нет. Но ты приходи, посидишь там у меня в "предбаннике".
- Посижу, - пообещал полковник Костин.
И снова они шли с женой извилистой улицей мимо кинотеатра. Людмила Ивановна ласково взяла мужа под руку:
- Не надо метаться, Василий. Все будет хорошо.
- Не надо, - сказал он твердо.
...В окно операционной хлынул утренний свет, и от смешения его со светом бестеневых ламп казалось, что в комнате повис туман.
- Пульс? - спрашивает хирург.
- Падает...
Почему с введением наркоза падает пульс? Нет ли тут какой-то затаенной злой закономерности? Накаиупг Василий Петрович советовался с известным анестезиологом, нс ошибся ли он в выборе наркоза. "Ошибки нет", - замерял седовласый профессор. Но почему же снова все повторяется?
Хирург хотел было отложить операцию, как вдруг сердце Ясникова вновь остановилось. В операционной наступило молчание. Оно было тягостнее прежнего. Сегодня уже никто ни на что не мог надеяться. Казалось, все было исчерпано. Но нет, не все! В запасе оставалась сила духа хирурга, его неиссякаемая фантазия. "Четыре минуты, четыре минуты", - стучало в висках. Василий Петрович встал на табурет и начал массировать грудь Ясникова, вминая ребра до самого позвоночника. И сердце забилось! Он встретил радостные глаза коллег, но не осветил на их веселость, считая ее преждевременной: ведь операцию по пересадке кожи вновь пришлось отложить.
Василий Петрович набрал номер телефона профессоpa, но передумал, положил трубку, едва услышав молоденький голосок секретарши: "Приемная..."
- И все-таки ошибка есть, - сказал он полковнику Костину, который сидел здесь все эти часы. - Понимаешь, ожоговые больные реагируют на наркоз совсем не так, как люди, получившие травму иного характера.
- Значит, дело в выборе наркоза, - раздумывая, произнес полковник Костин. - Вот это и есть та самая страница, которую тебе предстоит сегодня написать.
Хирург читает, ищет, сопоставляет все применяемые ныне наркозные препараты. В составе каждого из них присутствуют элементы, с которыми неумолимо вступают в "конфликт" белковые вещества. Значит, нет ответа? Значит, есть только одна альтернатива: ничего не делать, и больше не предпринимать обреченных на пропал попыток кожной пластики, и потерять Валерия Ясникова, единственную радость матери. Убитая горем женщина рассказала врачу о своем сыне. Отец его пвгиб за несколько недель до рождения Валерия. По профессии оп был журналистом.
Ниточка судеб солдата и полковника тянулась к войне. Василий Петрович помнит заснеженный Куйбышев, сорокаградусные морозы. Медицинская академия жила тогда по законам боевой обстановки. Стреляли. Правда, в тире. Лечили раненых. Пилили дрова. Драили полы, и, конечно, с утра до вечера учеба, учеба, учеба. Еще, помнится, постоянно хотелось есть. При немалой тыловой нагрузке - три раза в день лишь мучная затирка и пайка хлеба раз в сутки. И все-таки он, Максимов, только учился. А отец Ясникова воевал, был на передовой.
И даже статьи сочинял в окопах. Матери хотелось, чтобы Валерий пошел по стопам отца. Но сын с детства увлекался музыкой. Впрочем, что гадать. Все еще может измениться. Сейчас главное - отслужить и вернуться домой.
- Главное - поправиться, - сказал как бы про себя Василий Петрович.
- У вас он поправится, - произнесла без колебаний мать солдата, ничего не знавшая о двух клинических смертях сына.
- Спасибо, - зачем-то сказал он и мягко обнял женщину за плечи.
В этот момент в отделение вошла Людмила Ивановна.
Заметив руку своего мужа на плечах чужой женщины, она на секунду застыла на месте. Стопка пробирок, которую она несла с собой, сверкнула, залучилась внезапной вспышкой. Людмила Ивановна, глядя в упор на Василия Петровича, сказала:
- Надеюсь, хоть сегодня ты придешь ночевать домой?
- Надеюсь, - ответил он, как показалось Зинаиде Владимировне, отчужденным тоном.
Людмила Ивановна стремительно зашагала по коридору. С затаенной улыбкой смотрела ей вслед Зинаида Владимировна.
- До свидания, доктор, - сказала она.
- До свидания, - зачем-то развел он руками, и это получилось у него неловко и смешно.
Когда от Максимовых отпочковалась дочь Василия Петровича, многое изменилось в этом доме. Молодые увезли с собой Настепьку, которая родилась тут и тут же произнесла свое первое слово - "бабушка". Игрушки-побрякушки, плач и смех - все смолкло. И в душе Людмилы Ивановны нежданно-негаданно поселилось одиночество. Тут бы Василию Петровичу и попять все, найти для жены лишний час. "Сколько той жизни осталось?" - жаловалась она. Думала, что, может, домашний шум, когда жили с молодыми вместе, мешает ему порой сосредоточиться, и его долгие исчезновения потому оправдывала, понимала. Думала, что вот теперь хоть видеться с собственным мужем будет чаще. Ан нет. Василий Петрович, как и раньше, пропадал в госпитале.
- Пропащий человек, - скажет он, бывало, со смешком, потом помолчит, посерьезнеет и добавит: - Сама говоришь: сколько той жизни осталось? А сколько дел еще нужно сделать?!
Василий Петрович проводил к выходу Зинаиду Владимировну, постоял на крыльце, глотнул свежего воздуха и поспешил в палату к майору Крпвоносу. Нe говоря ни слова, долго осматривал больного. Что ж, ничего утешительного: гнилостная инфекция продолжала бушевать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.