Четыре сына доктора Марча - [41]
А его почему вызвали — сокрыто бракоб, — об этоб ди словечка! Бужа оставили да допрос; доктор, похоже, тут вовсе ди при чем, до теперь од, доджно быть, здает, что одид из его болокососов спад с его бюбовдицей… тяжко придется! Потоб доктор пошел к себе даверх — спать, а потоб и бы. А кробе прочего, поедание субасшедшего, да еще это дурацкое Рождество — сил больше дет.
Вспобдила, что утроб, как только встала, сразу пошла посботреть и обдаружила записку сопляка — еще не читала ее, вребеди не было; теперь подятия де ибею о том, кто из дих где, — и напдевать, развлекаюсь теб, что утираю дос… Сейчас прочитаю. Ддеб даже есть де стала — тошдит… Ладно…
Черт! Это невозбождо, дуждо депребеддо заглянуть в газету.
Де хочу, чтобы все это сдова дачалось, де хочу; Господи, пожалуйста, сдедай так, чтобы это оказадось простым совпадением — хватит с бедя, де хочу.
Проклятая дерьбовая газета — себдадцатилетняя девочка, слышишь, Господи: себдадцатилетдяя! с перерезанным горлом, известно ли тебе, каково это, когда человеку горло перерезают? В тюряге была одда девица, ода перерезада гордо своебу бужу, так ода вребя от вребеди орала: «Кровь, кровь, ода так и брызжет, кровь!» — и ее дакачивали успокоительдыби.
Да бертвой девушке были розовые брюки — в газете об этоб пишут, — ей быдо себдадцать, звали ее Джаби, ода работала да заводе. «Садист орудует сдова». Жирным шрифтом. Пишут, что Эндрю, божет быть, отпустят, что полиция дубает, что орудует все тот же тип. Уболяю вас, полицейские: дубайте так, дубайте, да только на этот раз — поживее.
Как же он бог уз дать об этоб до того, как дапечатали газету? Как? Ясно как. До де хочу этого, де хочу!
Если полиция опять придет — расскажу им все. А там уж как Бог рассудит!
Ду разве что в шесть утра потиходьку сбегал за первой же газетой? Ду да, кодечдо так: как только все пошли даверх спать, од вышел на улицу, увидел это и воспользовался случаеб, чтобы дагдать да бедя страху! Ду точдо! Дадо же быть такой дурой! Чуть не попалась, как салага какая-нибудь! Ду вот, так-то лучше… Ибеддо так — идаче и быть де божет. А теперь отдохдеб.
Дневник убийцы
Ну и чудесный же денек! Все вокруг серое, зловеще-серое, густого удушающе-серого цвета — мне очень нравится, когда вокруг становится так мрачно и снег сыплет в порывах ветра. За обедом у папы был странный вид… Он оглядывал нас, и взгляд у него был нехороший. Мы, конечно же исключая меня, не понимали, с чего бы это вдруг; решили, что из-за прошедшей ночи, беспокойства, допроса, учиненного фараонами. А дорогой папочка ломал голову над вопросом о том, кто же из нас поиграл в лошадки с его кобылкой…
Бедный папа… Мама тоже выглядела странно. Чопорно. Должно быть, она что-то подозревает. Тем более что фараоны утром звонили — знать бы, чего они ей наговорили… Бедная мама… У Джини насморк, она беспрерывно шмыгает носом, как замарашка какая-нибудь.
Сегодня утром, едва проснувшись, я слышал, как ты где-то рылась, но знаю, что газету ты не прочла: видел потом ее в библиотеке — она лежала нераспечатанной.
Как тебе мой сюрприз? До тебя дошло, кто здесь Хозяин? Никогда не забывай, Джини: ты живешь здесь для того, чтобы прислуживать нам, удовлетворять наши потребности. Я вовсе не шучу, а кое-что объясняю, но знаю, что ты, как всегда, не придашь этому значения и — опять же как всегда — попадешь впросак.
Если бы ты только не совала нос в мои дела!
Дневник Джини
Слишком поздно!.. Ты забываешь, малыш, о том, что занялась я этим случайно, потому лишь, что ремесло мое не в том состоит, чтобы подтирать дерьмо за чокнутыми детками вроде тебя, а в чем? В том, чтобы грабить старух, вот в чем; я — профессиональная грабительница и специализируюсь на старухах, а не на трупах, ясно?..
Ужасающий вечерок выдался. Сначала я прочла его бумажку. Потом прислуживала за ужином; доктор сидел с неприступным видом, Старушка — словно из морозилки вытащенная. Явилась Кларисса — на последнюю репетицию. Мальчишки пели с большим аппетитом, — что ж я такое плету? — с большим чувством, как ни в чем не бывало; впрочем, убийство семнадцатилетней девочки их никоим образом не касается. Не знаю, о чем ему и писать-то… «Поиграли — и хватит, больше не интересно». Полный идиотизм, ну да ладно, больше ничего в голову не приходит.
Убийца
Полночь. Только что обнаружил твое послание, Джини, — как раз перед тем, как мама вошла к себе; идиотское послание.
О какой игре ты говоришь? Разве жизнь — твоя, Шэрон, Карен, девушки в розовом или Клариссы — игра?
И с чего это вдруг стало тебе неинтересно? Если неинтересно, то почему ты здесь? А не за тридевять земель — гордая собой?
Нет, решительно идиотское послание, нацарапанное какой-то дурищей.
Попробуй-ка лучше помешать мне убить Клариссу.
Вот это действительно забавно.
И прекрати пить. Алкоголь убивает рефлексы. А я, дорогуша, намерен убить не только твои рефлексы.
Тебе нравится, что я называю тебя так — «дорогуша»? А, дорогуша? Подумай-ка, почему я называю тебя «дорогушей»? Что, сдаешься? Потому, что ты — моя невеста! Помнишь Мэри Пикфорд? Ее называли «маленькой невестой Америки»; так вот, ты — маленькая невеста Смерти, это ведь еще лучше, разве нет? Клянусь, в самом деле: все, что я делаю, — ради тебя! Сейчас подсуну тебе под дверь этот листок. (Вообще-то некоторые места в твоем дневнике я прочел по нескольку раз; знаешь, то лету ша, они очень хороши — нужно бы тебе начать издавать свои произведения…)
Удачливый грабитель банков скрывается под обликом менеджера. Однажды он обнаруживает, что на него началась охота… Романом «Железная Роза» Б. Обер опровергает утверждение Буало-Нарсежака, что на идее близнецов невозможно построить детектив.
Загадочнее, чем «Сердце Ангела», страшнее, чем «Багровые реки».Брижит Обер по праву называют королевой триллера, единственной французской «Мисс Детектив», которая способна выступать в одной весовой категории с такими мэтрами, как Стивен Кинг и Жан-Кристоф Гранже. Ее перу принадлежат «Мастерская смерти», «Лесная смерть», «Железная роза», «Мрак над Джексонвиллем», «Четыре сына доктора Марча» и другие захватывающие истории, в которых смешиваются краски разных жанров.«Карибский реквием» – один из наиболее увлекательных романов писательницы – впервые публикуется на русском языке.
Элиз Андриоли стала жертвой террористического акта, и теперь она прикована к инвалидному креслу, лишена зрения и речи, а с окружающими общается при помощи записок, которые пишет вслепую здоровой левой рукой. Дядя Элиз приглашает ее вместе с верной сиделкой Иветт к себе в Кастен, маленькую деревню в горах, славящуюся своим горнолыжным курортом. Однако для Элиз этот райский уголок превращается в сущий ад. Вскоре после ее приезда в местечке происходит жестокое убийство, и кто-то начинает недвусмысленно угрожать самой Элиз.
Королева французского детектива рассказывает невероятную историю безумия, бессилия, любви и смерти. Парализованная слепонемая красавица — остановит ли она серийного убийцу восьмилетних детей? Сумеет ли сама избежать смертельной опасности? В русском переводе роман выходит впервые.Перевод с французского Елены Капитоновой.
Брижит Обер не случайно называют «королевой триллера» – во Франции она самый титулованный писатель, работающий в этом жанре, автор множества захватывающих и зловещих историй, таких как «Четыре сына доктора Марча», «Лесная смерть», «Карибский реквием», «Кутюрье смерти» и других. Ее имя стоит в одном ряду с такими мастерами, как Себастьян Жапризо и Жан Кристоф Гранже.«Мрак над Джексонвиллем» – один из самых шокирующих ее романов. Критики сравнивают его с лучшими произведениями Стивена Кинга.Серия жестоких, необъяснимых убийств вызывает панику в маленьком американском городе.
Действие романа Брижит Обер «Потрошитель» происходит на Лазурном берегу. Творения загадочного убийцы, который, кажется, издевается над полицией, обнаруживаются в самых неожиданных местах, даже перед квартирой капитана Жанно.Полицейская бригада обнаруживает выпотрошенные тела молодых темноволосых бородатых мужчин. Что движет новым Джеком-Потрошителем? Удастся ли силам правопорядка прервать череду необъяснимых убийств?
Неизвестный мужчина намеревается выбраться из странного учреждения, но ему мешает персонал, а также непостижимая болезнь. Как распознать человека? Кто я? Кто они? Кто мы?
Красивая кукла – отличный подарок для девушки. Что может быть лучше? Тем более, кукла так похожа на тебя.
Рэй – любитель уюта, кальяна и развлечений! Он никогда не мечтал о путешествиях на другие планеты. Он явно не избранный и не герой. У него, как и у большинства среднестатистических жителей мегаполисов, куча проблем и недостатков. Он также из тех, кто подписывает договора, не вникая во все нюансы… И вот он попадает на Электрион, где живут разнообразные монстры, питающиеся протоплазмой. Шансы выжить колеблются около нуля. Вы никогда не угадаете чем закончится эта история! Повеселимся вместе? Содержит нецензурную брань.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.