Четыре степени жестокости - [52]

— Спасибо за совет. А теперь выйди из моей машины, я хочу домой.

Он, разумеется, даже не пошевелился.

— Происшествие с Элгоном сыграло нам на руку. Я и не представлял, что даже такого здоровяка можно так запугать. Он обещал помогать нам в обмен на перевод в другую тюрьму. Но мне нужна помощь, чтобы создать сеть информаторов. Я знаю, тебе удалось что-то выяснить. Ты расспрашивала о Кроули, значит, у тебя возникли подозрения. И думаю, ты могла бы стать моим помощником. Ты подходишь для этого.

— Откуда ты знал, чем я занималась?

— Обычно я получаю информацию от заключенных.

— Могу представить, — пробормотала я. — Зэки наплетут что угодно. Им ничего не стоит соврать.

— Конечно, — кивнул Руддик. — Но я не так глуп. И не исключаю, что иногда даже лжецу бывает выгоднее сказать правду.

— Единственная причина, по которой зэки могут наябедничать на офицеров охраны, — желание поквитаться.

— Да. Но что толкает их на месть?

Я промолчала. Вдруг показалось, что вся жизнь вокруг вымерла. Тишину нарушал только шум двигателя и кондиционера да наше сопение.

— Желание справедливости, — ответил за меня Руддик. — Многие зэки приходят в негодование, когда видят, как надзиратели совершают противозаконные поступки. Это оскорбляет их чувство справедливости.

— Они играют с тобой.

— Разумеется. Некоторым особенно нравится играть против нас, как будто мы разыгрываем партию в шахматы. Кто-то считает себя гением. И я встречал парочку зэков — настоящих талантов. Но большинство намного глупее, чем сами о себе думают. И мы быстро избавляемся от них, когда они совершают ошибку или заходят слишком далеко. Как это было с Кроули. Разумеется, все говорят про самоубийство. Но я знаю, что это неправда. И тебе это тоже известно.

— И кто же мы после этого?

Он не ответил.

— Мы ведем тщательную работу. Получаем ордер на обыск. Прослушиваем телефонные разговоры. Проверяем банковские счета. Находим нужных людей. И постепенно выясняем, что происходит на самом деле.

Я внимательно слушала.

При мысли о подобном расследовании меня затошнило. И кого они хотят разоблачить?

— Если информация, которую я тебе сообщил, всплывет, я пойму, что ты проболталась, — неожиданно резко произнес он. — Если предупредишь кого-нибудь, расскажешь подруге или парикмахеру, я обязательно узнаю. Если какой-нибудь надзиратель неожиданно сбежит из страны, я пойму, что это ты его предупредила.

Я вспомнила о Тони Пинкни, который на три недели отправился в Австралию, чтобы провести там медовый месяц. Это было смешно и казалось мне полным безумием.

— Если бы ситуация на самом деле была такой серьезной, как ты говоришь, смотритель Уоллес обязательно принял бы меры. — Мой ответ напоминал скорее заученную фразу из официальной речи.

— Смотритель Уоллес — грязный человек, — ответил Руддик. — Несколько месяцев назад я поручил одному из моих ребят пустить в тюрьме пять стодолларовых купюр, чтобы зэки могли расплачиваться с надзирателями за особые услуги. На тот момент у меня уже были подозрения. Когда деньги были пущены, мы стали следить за Уоллесом. Прошла неделя, но мы не заметили ничего необычного. А затем, в воскресенье днем, через полчаса после того, как мы свернули деятельность, он отправился в ювелирный салон в супермаркете и вышел оттуда с маленьким полиэтиленовым мешочком. Мы пообщались с продавцом в ювелирном магазине и спросили, что Уоллес купил и как расплачивался. Это было колье. И он платил наличными. Мы конфисковали наличность. Две из трех стодолларовых купюр оказались помеченными.

— Существует сотня способов, как те деньги могли попасть к нему. В конце концов, кто-то из надзирателей мог вернуть ему долг этими купюрами…

Кто бы мог подумать, что я начну защищать Уоллеса… Но я чувствовала, что эта информация может полностью разрушить мой мир. Когда-то я восхищалась Уоллесом. И возможно, по-прежнему испытывала к нему уважение. Потому и вступилась за него.

— Да, это не доказывает его вину, — кивнул Руддик, — но является неплохим дополнением к тем сведениям, которые нам уже удалось собрать. Ты даже не представляешь, куда они ведут.

У меня перехватило дыхание. Я приоткрыла окно, чтобы проветрить салон, надеясь, что морозный воздух немного оживит меня.

— Честно говоря, меня это очень раздражает, — признался он. — Приходится заниматься делами, которые не входят в круг моих обязанностей. Я следил за тобой. И кажется, понял, что ты за человек. Я много думал об этом. Сейчас мы уже медленно, но верно добиваемся успехов. Но нам нужно подкрепление, чтобы ускорить процесс.

— Не думаю, что смогу тебе помочь, — буркнула я. — Мне это не по душе.

«Крыса» и есть «крыса».

— Мой лучший информатор тесно общался с Кроули. Через него я выяснил, что Кроули знал нечто важное. Я начал работать с Кроули, попытался подключить его к сотрудничеству. Хотел убедить, что если он поможет нам, то мы избавим его от побоев и предоставим защиту. Представляешь, как я удивился, когда он внезапно исчез, а затем его нашли повесившимся в Городе. Довольно забавное совпадение.

Я старалась подавить тошноту. Перед глазами снова возник болтающийся в петле Кроули, веревка, впивающаяся ему в шею.