Четыре сезона века - [4]

Говорят, что нашей жизни все случается по странному стечению обстоятельств. Наверное это действительно так и обстоит, поскольку очередной плановый женский день Ирина отмечала в компании Светланы Борисовны и ее десятилетнего сына Максима. Хорошо было бы так сидеть в маленькой уютной и теплой комнате до самого утра, но Ирина все равно решила уехать домой на последней электричке - привычка ночевать только у себя дома, это уже серьезно - аргументы не помогли. А еще эти самые обстоятельства были таковы, что с собой в качестве подарка она везла в красивом полиэтиленовом пакете импортные черные колготки...

Несмотря на праздник и позднее время, в вагоне было полно народу, но особо пьяных не наблюдалось. Ирина сидела у окна, смотрела на мелькавшие за окном огоньки и прислушивалась к чужим разговорам, ехать было еще около полу часа. Неожиданно ее внимание привлек странный громкий и раскатистый смех это смеялся пассажир, сидящий через проход рядом с человеком, похожим на подыхающую рыбу, хватающую воздух ртом - этот смеялся так. Она с интересом посмотрела на первого, и, видимо, слишком резко повернула голову - он сна чала вздрогнул, затем стал разглядывать ее с нескрываемым интересом женщина ему явно понравилась.

Ирина слегка улыбнулась, чуть-чуть - уголками рта. Он тоже улыбнулся. Мужчина потерял всякий интерес к своему скучному попутчику и пожирал глазами новую цель.

Через остановку почти все пассажиры, в том числе и рыбообразный, начали пробиваться к выходу. Новый знакомый тоже дернулся, но сел обратно, нервно теребя своими огромными, скорее всего рабочими руками, дорожную сумку, соображая, что ему дальше предпринять. Ирина встала, и присев к нему на край скамейки тихо спросила:

- Хочешь пойти ко мне в гости?

- Конечно... я... не знаю... но... Я... пойду... Пойдем.

До следующей остановки они сидели, разглядывая мелькавшие в окне вагона огоньки.

По дороге к дому он обнимал Ирину за плечи, но шел молча. Они проходили по той самой тропе. Отличие было только в том, что шел снег и дул пронизывающий до костей мартовский ветер. Тяжелая рука попутчика совсем не грела.

Придя в дом, Ирина усадила гостя на кровать, а сама пошла на кухню за вином. Весело гремя стаканами, она спросила, пьет ли он вино, на что ночной гость утвердительно буркнул "естественно!". Ирина принесла в руках два стакана, протянула один гостю и сказала:

- За знакомство. До дна пей.

- Да - ответил он.

Потом она подождала, пока он не влил в себя все, и слегка пригубила из своего стакана, наблюдая за гостем. Через минуту он медленно осел на кровать...

Ночной гость очнулся часа через полтора, без одежды, крепко привязанным за руки и ноги к спинке тяжелой старинной кровати, рот был заклеен пластырем. Испуганные глаза обнаружили пьяный взгляд Ирины, и он понял, что убивать его, по крайней мере сейчас, не собираются. Женщина медленно подошла, села рядом и стала ласково гладить его, сна чала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Затем, она запрыгнула на него. Ирина никогда в жизни, кроме того случая, не занималась сексом с муж чинами и в общем-то опыта не имела - она просто начала делать с ним все, что ей хотелось. Такой неожиданный поворот событий подействовал на мужчину - он обезумел от возбуждения. Ирина насиловала его с периодичностью тридцать-сорок минут, иногда отлепляя пластырь и вливая новую дозу медицинского спирта, от испарений которого они пьянели оба, в минуты отдыха Ирина курила. Утром она позвонила на работу и сказала, что видимо приболела - полежит несколько дней дома.

Ближе к полудню выражение взгляда ее гостя стало меняться с возбуждения на ужас, он уже на чал старался резко дергаться, чтобы ослабить веревки Ирина, стоявшая рядом, наполнила шприц и сделала инъекцию в раздутую вену, синеющую на его измученном члене.

Два дня Ирина старалась не смотреть на себя в зеркало, плотные шторы на окнах были задернуты. Она больше не улыбалась и каждый раз насилуя муж чину, тихо шептала ему на ухо: "Ну расскажи мне что-нибудь..." Остановила ее только пустая коробка из под ампул - Ирина выронила ее из рук, упала на колени и начала смеяться, все громче и громче. Теперь она уже просто не могла смотреться в зеркало - все окружающее перестало для нее существовать навсегда - она была по-настоящему счастлива. Еще через сутки соседи, утомленные криками, вызвали милицию.

Старший сержант посмотрел на связанного мычащего муж чину и голую женщину в истерике, пожал плечами и вызвал "скорую". 3.

Заведующий отделением психиатрической больницы сдавал дела своему преемнику. Они сидели поздно вечером в кабинете, освещенном только настольной лампой с пыльным абажуром. На столе стоял полупустой графин разбавленного спирта, подкрашенного кока-колой.

- ...Пашка, да не бери в голову все это - ты не первый день замужем. Я буду появляться первое время, все вопросы решим по ходу.

- Серега, я не имел в виду, что не справлюсь, просто я тебе завидую мне-то деваться некуда. Ладно, давай еще по одной - за успех нашего безнадежного предприятия.

В тишине больницы иногда слышались какие-то скрипы и стоны, в соседнем кабинете хлопала незакрытая кем-то форточка.