Четыре мушкетёра - [43]

В задумчивости Вартанян вышел из номера, а потом из гостиницы. И — о чудо! — ответ на вопрос «кого искать?» был получен самым неожиданным образом: недалеко от входа в гостиницу стояли и оживлённо беседовали Мила и Жора. Жора был, конечно, хорош. Он токовал, как глухарь в период брачных игр. Более того, глухарю было далеко до Жоры: у Жоры эти игры не прекращались ни на минуту в течение всей его жизни, и поэтому навыки были куда профессиональнее. И чтобы не обижать Жору, надо сразу отметить, что эту работу он любил и был мастером своего дела. Но не виноват же он был, что нет соответствующих должностей и ставок ни в одном учреждении, почему он и вынужден был помимо основного занятия числиться в минразпроме. Единственное, что оправдывало Жору в глазах окружающих, — то, что любви все должности покорны. Он и сам это слышал из уст одного генерала в оперном театре.

Однако эти Жорины качества в данный момент занимали Вартаняна меньше всего. Как только он увидел Жору с Милой вместе, в нём зазвучала вся гамма тех же переживаний, какая была ему знакома по аналогичной драме около дома Катиной подруги с теми же действующими лицами и исполнителями, только в роли Милы тогда была Катя. Вартаняну даже показалось, что на этот раз гамма звучит громче, так громко, что он начал опасаться, как бы её не услышали прохожие и постовой милиционер, стоявший неподалёку.

Жора и Мила продолжали разговаривать, не замечая Вартаняна. А в нём боролись два желания: первое — подбежать и расправиться наконец с этим ненавистным Жорой, второе — уйти обратно в гостиницу и ждать, пока тот вернётся в свой номер. Но так как эта борьба желаний очень напоминала борьбу нанайских мальчиков, Вартанян застыл на месте, ревниво оценивая, как ведёт себя Мила: так же, как с ним, или по-иному. Потому что если так же, как с ним, или по-иному, то ясно, что женское коварство не знает границ. В голове Вартаняна крутились обидные слова, слышанные им не однажды от друзей, — «сучок» и «флиртуха», но нельзя же было вот так подойти и сказать эти два слова. Других же слов у него в тот момент не было. Наконец победил тот из нанайских мальчиков, который советовал Вартаняну вернуться в гостиницу. Вартанян бегом поднялся на свой этаж, вбежал в номер и попытался из окна продолжить наблюдение за интересовавшими его объектами, что ему удалось без особых ухищрений. Отсюда, сверху, было виднее, и он без труда понял по жестам и мимике говоривших, что Мила является просто потенциальной жертвой Жориной ослепительности и что Жора будет вести с ней разговоры до тех пор, пока не победит.

Возможно, Вартанян смог бы сделать такой же вывод ещё там, внизу, но то ли действительно сверху было виднее, то ли так благотворно подействовал на него бег по лестнице.

Мила наконец попыталась двигаться к входу в гостиницу. Жора неотступно следовал за ней, как эскортный авианосец. По его позе было видно, что он готов защитить её от кого угодно, только не от самого себя.

Мила вошла в гостиницу. Жора последовал за ней. Глядение из окна на улицу потеряло для Вартаняна смысл, и он заметался по комнате. Минут через пять раздался тихий стук в дверь. Вартанян понял, что это Мила, и его душа начала тихо петь. Тем не менее он решил показать твёрдость своего характера и не торопиться с ответом. Он сказал «войдите» только через три секунды, а не через одну, как ему хотелось.

Дверь открылась, и вошла Мила.

— Это и есть ваш Жора? — спросила она.

— Да, — ответил Вартанян, забыв о том, что ни Мила, ни Жора его не видели. — Но откуда… — спохватился он в следующий момент.

— Не будем маленькими, — успокоила его Мила. — Но вас он не видел, так что всё в порядке.

— А вы разве с ним знакомы? — робко спросил Вартанян.

— Теперь да. Это такой человек, с которым невозможно не познакомиться, если он того хочет. Я сразу поняла, что это тот, из-за кого вы сюда приехали. И решила, что моё знакомство с ним может оказаться для вас полезным.

Душа Вартаняна запела вслух.

— Как я вам благодарен… — сказал он так нежно, что было ясно: он имел в виду не только это.

— Так вот, у меня из разговора с Жорой сложило сь впечатление, что он не только никого не ждёт, но и вообще старается не показываться на людях. По крайней мере, вместо того чтобы пригласить меня в ресторан, как он обычно делает, он пригласил меня сегодня к себе и сказал, что закажет ужин в номер.

Душа Вартаняна сразу перестала петь.

— А… — заикнулся он, — а откуда вы знаете, как он делает обычно?

— Стоит посмотреть на этого Жору, как становится известно и не только это.

— И вы согласились пойти к нему?

— Я пока не сказала ни «да», ни «нет» и пришла к вам посоветоваться, что делать. Лично мне этот Жора, естественно, не нужен. Так что, если это будет в интересах вашего дела, я могу пойти, а если нет — пусть этот Жора застрелится из кривого ружья без наркоза.

Вартанян впервые за этот день видел Милу такой деловой — ни улыбки, ни смеха. Но от её слов душа снова начала петь. Тем не менее кроме пения души надо было ещё что-то делать.

— Давайте сделаем так, — решила за него Мила. — Вы сейчас пойдёте к нему и попробуете договориться о вашем деле. Посмотрим, что из этого получится, а потом решим, что делать дальше. Годится?