Четыре голубки - [126]

Фалмут взглянул на нее не без удивления, если не с удовольствием, словно обсуждение политики с женщинами — это не всерьез.

— Это было бы отлично, будь такая возможность, мэм, — сказал Говер. — К сожалению, новый амбициозный пэр имеет собственные высокомерные планы и деньги для их осуществления.

— Да и я не стану договариваться с человеком вроде него, — отрезал Фалмут.

— Что ж, этой весной он как раз сказал мне, — произнесла Демельза, слегка задыхаясь, — лорд Данстанвилль сказал мне весной, что он хотел бы прийти к соглашению с вашим сиятельством по поводу мест от Корнуолла.

— Что он сказал? — поразился Хью. — Когда это было?

— Они обедали у нас. Потом мы пошли к утесу, и он сказал, что его... что ситуация изменилась, с тех пор как он стал пэром, и он больше не желает продолжать битву.

Настала тишина, во время которой все пытались пережевать не только пищу.

— Ох, он же такой болтун! — раздраженно заявил Фалмут. — Всегда был болтуном. Мы время от времени сталкиваемся в Лондоне. Мой кузен служил с ним в ополчении. Если он желает пойти на компромисс, то имеет для этого широчайшие возможности, без того чтобы...

— Без того, чтобы передавать свое мнение через даму, — закончила Кэролайн. — Вы же об этом, не правда ли? Но ведь он был откровенен с миссис Полдарк именно потому, что не предполагал передавать свою точку зрения. С вашими-то предубеждениями против женщин вы не можете этого не видеть!

Добродушно, поскольку трудно быть другим с Кэролайн, лорд Фалмут пытался отрицать существование подобных предубеждений, но беседа за столом на этом не закончилась. В конце концов, вражда и борьба за места в парламенте длились годами, стоили изрядных сумм и поглощали время и силы. Говер подвел итог такими словами:

— Что ж, Джордж, со своей стороны я был бы рад заключить на выборах соглашение. Для моей карьеры в Адмиралтействе очень важно не лишиться этого места, и хотя, несомненно, можно найти место от другого округа, это будет непросто. Почему бы не дать ему знать, что вы готовы прийти к соглашению?

— И какое же соглашение он предложит, по вашему мнению? — спросил Фалмут. — Его не удовлетворит даже равное положение! Он хочет вдвое больше мест, чем у меня!

— Возможно, стоит узнать, что он думает на самом деле.

— Рискнуть и получить отказ? А кроме того, никто бы не вызвался посредником.

— Я могу им стать, — предложил Хью.

— Как? Это вызовет подозрения, поскольку ты — вероятный кандидат.

— Хью пока не может выезжать, — сказал Дуайт. — Вероятно, еще недели две.

— Ох, вздор, я же не с драконом собираюсь сражаться...

— Кто знает?

— Подождите, — сказала Кэролайн, и все подчинились. Сегодня солнечный цветок снова расцвел. — Я против посредников — они не понимают интонаций и искажают послания, а кроме того, время на исходе. Милорд, вы не слишком горды, чтобы отобедать со мной и Дуайтом?

— Горд? — холодно произнес Фалмут.

— Что ж, у нас обширное поместье, но дом в ужасном состоянии. После свадьбы я так заботилась о муже, что несколько пренебрегала собой, а к дому даже и не притрагивалась. Но мы нормально питаемся, и кухарка довольно умелая. Приезжайте на обед как-нибудь на следующей неделе.

— С какой целью?

— Не спрашивайте о цели, и вам не придется отказываться.

— Вы так любезны, мэм. Но не будет ли это...

— Дядя, — сказал Хью, — думаю, вам следует поехать. — Что вы потеряете? Даже не потеряете лицо, ведь если встреча провалится, никто об этом не узнает.

— Все об этом узнают, — возразил Фалмут. — В нашем графстве такое невозможно держать в тайне!

— Я думаю, милорд, — сказала Кэролайн с редким для нее тактом, — что мы слишком на вас напираем. Давайте не будем больше об этом. Но к концу недели я отправлю к вам лакея с приглашением, и вы решите, соглашаться или отказать.

— Превосходная мысль, — согласилась миссис Говер. — А теперь, дамы, пожалуй, нам пора оставить джентльменов наедине с их портвейном...

III

— Так что же? — спросила Демельза, когда они отправились в обратный путь.

— Лихорадка довольно умеренная, — ответил Дуайт, — и если бы проблема была только в этом, то нет причин для волнений. Но лихорадка — симптом другого заболевания, как и головная боль. Я прописал ему болеутоляющее в небольших дозах, полынную настойку и перуанскую кору. Это поможет от жара по ночам, но если существует какая-то более глубокая причина, не вылечит ее. Через две-три недели мы будем знать точнее.

— А его глаза?

Дуайт натянул поводья, пока они ехали по плохому участку дороги.

— Это не катаракта. По крайней мере, я ее не вижу. Думаю, причина не в самих глазах, но пока ничего сказать не могу. Поврежденная артерия или глазной нерв, утративший свои свойства.

— И ты... ты согласен с лондонскими докторами?

— Не стану с ними спорить. Но в таких делах мы еще бродим впотьмах. Думаю, они зря ему сказали.

— Почему? Почему бы не сказать?

— Потому что в Кемпере я часто видел, как люди превозмогают болезнь лишь с помощью желания выжить. Я полагаю, разум куда больше влияет на здоровье, чем мы считаем, и нет смысла изрекать истины, если эта истина никогда не бывает правдива, пока не произойдет.

Кэролайн подъехала ближе к ним.