Четыре года спустя - [6]

Только посмотрите, что он делает со мной одним лишь прикосновением. Такого со мной не бывало. Парни меня не волнуют. Да я и целовалась-то всего раза три. Один раз с Коди Кертисом, хотя он со своим языком определенно не в счет.

Значит, два. Лишь дважды я целовалась, и я девственница. Да, девственница! У Оуэна Макгваера на лбу написано: «Бабник». До меня ему нет никакого дела.

Так почему он трогает меня? Говорит со мной хриплым низким шепотом, обволакивающим словно тягучий теплый мед?

– …нужно поговорить. О занятиях, – говорит он; я вырываюсь из его крепкой хватки, раздраженная тем, что совсем не слышала, что он говорил вначале.

– Просто приходи по расписанию, в понедельник днем, и мы позанимаемся.

С фальшивой улыбкой я поворачиваюсь к нему, секунду он смотрит на мои губы: бесконечно долгую, перехватывающую дыхание секунду, прежде чем поднять свои бездонные зеленые глаза.

Губы покалывает, словно он поцеловал меня. О господи.

– Я даже не знаю твоего имени, – бормочет он.

Оуэн

Что я делаю? Какая мне разница, как ее зовут? Я ее не знаю. Да и не хочу знать. Сегодня я увидел ее первый раз в жизни. Мы ненадолго пересеклись днем, и она здорово разозлила меня своим «нет». И вот снова она.

На ней дурацкая, бесформенная черная униформа, способная обезобразить кого угодно. У нее темные волосы, темно-русые, а глаза – огромные, невинно-синие. Она выглядит совершенно недоступной, не похожей на девушек, которыми я обычно интересовался, и я вот спрашиваю ее имя, словно мне это нужно.

– Челси, – отвечает она, и я мысленно повторяю его снова и снова.

Вновь и вновь. Еще и еще.

Челси. Челси. Челси.

– Ладно, надеюсь, смогу встретиться с тобой завтра и получить задания.

Боже, как это все некстати. Мы стоим посреди убогой закусочной, где Дез и Уэйд могут услышать все, что я говорю Челси, невинной репетиторше с синими-синими глазами и розовыми-розовыми губами. Они понятия не имеют, что происходит. Как только мы уйдем отсюда, на меня выльется бездонный ушат дерьма.

– Завтра? В пятницу? – Она слегка хмурится, отчего выражение лица становится несколько напряженным и смущенным одновременно. Это выглядит так мило. Она вся такая милая.

Хей, приятель! Заканчивай уже с этой «милой» чушью.

– Завтра четверг, – напоминаю я.

– Нет, четверг сегодня, учитывая, что почти четыре утра.

– Верно. – Теперь я чувствую себя тупым, и мне это не нравится. – Тогда можем мы встретиться сегодня днем? Мне нужны задания, особенно если до понедельника мы больше не увидимся.

До понедельника многое может произойти. Блин, всего и не перечислить. Я словно иду по канату, ловя равновесие в ожидании, что в любую минуту предательский порыв ветра сбросит меня вниз, и я разобьюсь насмерть.

Вот во что превратилась моя жизнь. Меня разрывает на части. Хочу поступать правильно, а вместо этого продолжаю идти по кривой дорожке. Хочу рассказать Фэйбл правду. Хочу сказать маме оставить меня в покое.

В глубине души я знаю, что ничего не изменится. Я продолжу вести двойную жизнь, притворяясь, что могу отличить хорошее от плохого. С одной стороны, я хороший брат, который поступает так, как хотят Дрю и Фэйбл, а с другой – «хороший» сын, который подбрасывает мамочке денег, стоит ей лишь попросить, а еще вместе с ней курит травку и просит ее купить ему пиво.

Иногда я себя просто ненавижу.

– Днем у меня занятия, – отрезает она, задирая подбородок; вся из себя такая неприступная принцесса-девственница. Понятия не имею, так ли это, но все в ней просто кричит об этом. – А в пять у меня репетиторство.

– А если после? – Оглядываюсь через плечо на своих товарищей, наблюдающих за мной, их пьяные усталые лица полны любопытства. Снова поворачиваюсь к Челси и вижу, что она рассматривает меня, словно пытаясь понять.

Удачи! Я сам себя не понимаю.

Она глубоко вздыхает, ее грудь приподнимается, привлекая мое внимание. Выглядит очень недурно, хотя не могу сказать наверняка из-за этой дурацкой униформы. Да и при первой встрече не обратил на нее внимания, хотя засмотрелся на ее задницу.

И было на что. Она выглядела прекрасно в тех узких джинсах.

– Но если ненадолго, то я не против. Скажем, в шесть пятнадцать в той комнате, где мы уже встречались.

Я почувствовал облечение, а заодно ощутил себя настоящим слабаком. На оценки мне плевать, но Фэйбл убьет меня, если не вернусь на путь истинный.

– Да, давай.

– Хорошо. – Она отступает назад, готовая развернуться и уйти. – Тогда увидимся.

– Увидимся, – говорю я ей в спину и, не двигаясь с места, провожаю ее взглядом, пока она не исчезает за дверью кухни.

Я слышу хихиканье Уэйда и Деза и, повернувшись, вижу, как они встают со своих мест, путаясь в собственных ногах. Даже прилично поев, эти пьяные задницы не успокоились, и это почему-то дико меня разозлило. Я и с самого начала не был сильно пьян, а уж обнаружив Челси, работающую в этом кафе, и вовсе протрезвел.

Сперва было алкогольное опьянение. Но затем, посмотрев на нее, прикоснувшись к ней, пусть даже на мгновение, я снова захмелел, и такого опьянения я бы предпочел избежать.

– И что же это за цыпочка? – Сначала ко мне подгребает Уэйд, а затем уже и Дез.