Четыре дамы и молодой человек в вакууме. Нестандартные задачи обо всем на свете - [103]

2. Дон – титул дворянина в Испании.

3. В Испании – Хуан (Juan), в Португалии – Жуан (João), в Румынии – Йоан (Ioan), во Франции – Жан (Jean), в Португалии – Жоан, в Англии – Джон (John), в Германии – Иоганн (Johann), в Италии – Джованни (Giovanni), в Венгрии – Янош (Ja’nos), в ряде стран (Чехии, Польше, Голландии, Дании, Норвегии, Швеции и др.) – Ян (Jan), в России, Болгарии, Сербии, Чехии, Словакии – Иван (в старину – Иоанн), в Белоруссии – Янка, в Латвии – Ян, Янис, в Литве – Йонас, в Финляндии – Юхани (Juhani), в Грузии – Вано, в Армении – Ованес. В некоторых странах есть разные имена одного происхождения, например, в Словакии Ivan и Jan.

4. Русское имя Иоанн восходит к греческой форме Ἰωάννης древнееврейского имени Йоханан («милость Яхве»). Так звали, например, иудейского царя из династии Хасмонеев Йоханана Гиркана I (II век до н. э.). Безусловно, вам известны также Иоанн Креститель и Иоанн Богослов.

In memoriam

К сожалению, автор этой книги уже никогда не увидит ее: он покинул наш мир в мае 2019 года. Мы сочли уместным разместить в качестве приложения воспоминания друзей и коллег Ильи Абрамовича, изначально опубликованные в газете «Троицкий вариант – Наука»[13], и подборку фотографий из семейного архива.

ИРИНА ЛЕВОНТИНА,

кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник сектора теоретической семантики Института русского языка РАН

Илья Абрамович Леенсон – человек, которому природа вообще не отмерила зла. Вот просто состоявший из одного добра, лучившийся добротой. С мягкой улыбкой шолом-алейхемовского героя и вечными шуточками, по которым легко опознавался представитель естественных наук. Леенсон был химиком и замечательным популяризатором химии. Но и гуманитарное знание вызывало его живейший интерес. Благо носительница гуманитарной премудрости всегда была рядом с ним – его чудесная жена, филолог Евгения Семеновна Абелюк. В детстве я занималась у нее в литературоведческом кружке. С того времени и помню Илью Абрамовича, и мое первое воспоминание о нем – как раз про шутки. Что-то Евгения Семеновна ему сказала вроде: «Хватит, мол, отпускать шуточки», и он забормотал себе под нос: «Опускать шуточки? А куда же они опускаются?»

О научных и популярных работах Леенсона лучше, конечно, могут рассказать химики, но я внимательно читала его книгу о названиях химических элементов и происхождении химической терминологии «Язык химии» (М.: Corpus, 2016). Это очень необычная книга, и я думаю, что она должна быть на столе у каждого хорошего преподавателя естествознания. Читая ее, постоянно находишься в непривычном, но приятном интеллектуальном состоянии оттого, что тебе рассказывают одновременно и про химию (свойства веществ), и про этимологию (происхождение их названий). Дело в том, что современное образование и мышление современного человека устроены таким образом, что знания из естественных и гуманитарных наук лежат у нас в голове в совершенно разных ящичках. А ведь для Леонардо да Винчи или Ломоносова образ мира был единым. Придет время, и он снова будет единым, но пока для большинства из нас он расколот. Мы во власти дихотомии «естественно-научное знание – гуманитарное знание». Но над Ильей Абрамовичем Леенсоном эта дихотомия была не властна.

АРКАДИЙ КУРАМШИН,

кандидат химических наук, доцент кафедры высокомолекулярных и элементоорганических соединений Казанского федерального университета

Лично с Ильей Абрамовичем Леенсоном я познакомился в 1994 году, когда в Казани проводилась вторая в новейшей истории Всероссийская олимпиада школьников по химии, а я был еще аспирантом, которого распирало от значимости того, что его задачу взяли на соревнование такого уровня.

Конечно, заочно я был знаком с Ильей Абрамовичем и раньше – школьником решал его задачи на химических олимпиадах, школьником и студентом читал статьи в журнале «Химия и жизнь». А вот при знакомстве вживую сразу бросилась в глаза чрезвычайная живость ума (мою первую задачу, об которую сломало зубы большинство участников той олимпиады, он решил за три минуты, даже не прибегая к расчетам) и легкость в общении. Да, я понимал, что он старше меня, но мне казалось, что не больше, чем на десяток лет, – то, что он ровесник моих родителей, я узнал много позже.

Много сейчас говорят о статьях и книгах Ильи Абрамовича, а я хочу сказать про то, что и в своих олимпиадных задачах он оставался верен себе, делая так, что его задачи хотелось решать. Да, его задачи были посвящены теме, не очень привлекающей участников школьных олимпиад, – физической химии, но между тем как можно было отказать себе в удовольствии засесть за задачу, которая начиналась примерно так:

«Средняя калорийность пищи, которую мы едим, равна калорийности глицерина. Представьте, что вы питаетесь только глицерином (хотя, конечно, в этом случае остается только посочувствовать вам)…»

АЛЕКСАНДР ПИПЕРСКИ,

кандидат филологических наук, научный сотрудник и старший преподаватель факультета гуманитарных наук Высшей школы экономики

Химию в школьные годы я не любил, но, как порядочный любопытный школьник, пытался заполнять пробелы в своих знаниях, читая популярные книги по этому предмету. Это не слишком мне помогло, но я запомнил только одно: по душе мне приходились только те, где на обложке написано «И. А. Леенсон». Каково же было мое удивление, когда я познакомился с этим человеком на Летней лингвистической школе в 2007 году – и оказалось, что он не только химик, но и большой любитель языков (особенно греческого, который, видимо, привлекал его и красивыми буквами, и нетривиальной историей). На школе я с ним виделся каждый год; надеялся встретиться и в 2019 году…