Четвертый угол треугольника - [3]

— Летучие мыши нас замучили, — сказал он, — и вечер не очень теплый. Я думаю, миссис Логенберри здесь будет лучше. Я велел закрыть ставни.

— Ты прав, дорогой, — ответила Соланж, вздрогнув от резкого света.

Спустя три дня Соланж позвонила Франсису по телефону:

— Милый Франсис, надеюсь, я не помешала вам работать? Вы работали? Я очень огорчена… Впрочем, нет, я не огорчена, мне надо было услышать ваш голос… Да, правда-правда, наш недавний разговор меня разволновал. Вы себе не представляете, Франсис, насколько… Что вы говорите?

— Ничего, — засмеялся Франсис.

— Вы не знаете, что вы для меня значите, Франсис. Вы мой идеал, учитель, пастырь. Мой муж, конечно, мне друг, и он мне очень предан, но всем известно, что женщины его интересуют мало. Большой писатель, который понимает их, как вы, — это изумительно. Ну и вот, я придумала себе мечту. Вы сейчас мне скажете, осуществима ли она. Жак двенадцатого уезжает на уик-энд в Бельгию. Я хотела бы, чтоб вы приехали в это время в Марли. Мы с вами будем наедине и сможем, если захотите, болтать всю ночь. Обсудим основательно все проблемы… Что вы на это скажете, дорогой?

— Ничего, — ответил Франсис.

— Я знаю, что есть Жюльетта. Бедная девочка! Я люблю ее всем сердцем. Но я как раз о ней и хотела с вами поговорить. Уверена, что она это отлично поймет.

— Любопытно, — сказал Франсис.

— Что это вы, дорогой? Мне почудилась какая-то жесткость, какая-то насмешка в вашем голосе. Простите, если я сказала что-то не то. Я просто в отчаянии. Чувствую себя виноватой, хотя и не знаю в чем.

— Правда?

— Правда… Если я что-нибудь сделала не так, объясните мне, дорогой. Я постараюсь исправиться… Я хочу быть воском в ваших руках. Приедете в Марли?

— Нет, — ответил Франсис.

— Нет? Но почему? Вы провели бы два восхитительных дня, я бы уж позаботилась. Вас это не соблазняет? Да что с вами, Франсис? Я чувствую, что вы где-то далеко-далеко.

— Я вам это скажу при встрече, — заключил Франсис. — Если позволите, я загляну к вам на минутку во второй половине дня. Вы будете дома часов в шесть?

— Буду, раз вы говорите, что придете. С кем бы я ни договаривалась, ради вас я с радостью все отменю. Франсис, алло! Алло!..

Он повесил трубку.

Он застал ее одну. Она встретила его молча, покорным взглядом, вопросительным и грустным. Он уселся с непринужденным, почти вызывающим видом и некоторое время разглядывал ее, не нарушая тишины. Продолжая вопрошать его взглядом, она протянула ему сигарету, себе взяла другую.

— Ну так что же, Франсис? Вы сообщите мне наконец свой приговор? Не знаю, какое преступление мне приписывают, какой грязью меня облили…

— Никто, Соланж, не обливал вас грязью. А сказать я хочу вам вот что. Две недели тому назад я намекнул вам, что хотел бы встретиться в Марли с Шанталь. Вы тотчас пригласили меня вместе с нею. Как это выглядит по отношению к Жюльетте?

— Вы забываете, Франсис, что тогда я очень мало знала Жюльетту, а Шанталь — моя лучшая подруга.

— Постойте! Жюльетта приходит к вам. Она делится с вами своими опасениями, вы обещаете ей поддержку. Вы отменяете приглашение Шанталь, а через три дня с самой изощренной жестокостью изничтожаете ее в моих глазах. Как это выглядит по отношению к Шанталь?

— Ну это уж слишком, Франсис! Можно подумать…

— Постойте! Видя, что я собираюсь оставить Шанталь, вы предпринимаете попытку впрячь меня в свою колесницу. А как же все-таки быть с Жюльеттой?

Соланж закатилась нервным смешком:

— Да это просто смешно, Франсис! Кто первый повел себя предательски в этой истории, если не вы? Как? Вы меня просите оказать вам любезность, и вы же меня в ней упрекаете. Вы глупо обманываете свою жену, а я виновата перед ней? Я стараюсь освободить вас от стервы и выслушиваю за это одни попреки? Это уж ни в какие рамки не укладывается, дорогой мой!

— Я и не думаю, Соланж, обелить себя за ваш счет. Да, я виноват, и очень виноват, перед Жюльеттой, и я попробую искупить свою вину, вернувшись к ней, вернув ей мою верность. Но согласитесь, что, увлекая меня в Марли, где я был бы с вами наедине, вы плохо сдержали обещание, которое ей дали.

Она пустила через нос длинную струю дыма, потом улыбнулась, став вдруг нежной и ласковой:

— Может быть, вы правы. Мне не пришло в голову так на это взглянуть. Уверяю вас, что, когда Жюльетта была у меня, я всем сердцем хотела сделать доброе дело. Мне, между прочим, от Шанталь в жизни гораздо больше проку, чем от Жюльетты. Но мне просто стало жалко вашу жену, Жюльетта слишком уж неумела. Она рассказывала мне о вас такие вещи, что у меня возникло желание узнать вас поближе. Я проговорила с вами целый вечер в темноте. Что вы хотите, дорогой мой? Я женщина, до кончиков пальцев женщина, я не деревянная.

Она положила руку на руку Франсиса, который живо ее отдернул.

— Как он меня боится! — воскликнула она и снова засмеялась. — Да успокойтесь вы, неофит верности. Я ведь не жена Пентефрия. Вам нечего пугаться.

Они провели еще час в дружеской беседе. Расставаясь с нею, Франсис спросил как бы невзначай:

— Скажите, Соланж, то, что вы тогда говорили о мнении Шанталь насчет моей книги, — это правда? Или это еще одна из ваших штучек?