Четвертый Рим - [5]
Мимо него шли люди, одетые бедно и кое-как, тащились ломовые извозчики, лениво понукавшие неказистых своих одров, проехал, важно шурша шинами, моссоветовский "линкольн" с никелированным псом на капоте, но Павел Сергеевич их вовсе не замечал и только озадачивался обходить лужи на тротуаре, от которых тянуло смешанным духом конского навоза и керосина. А впрочем, в начале Страстного бульвара он углядел женщину средних лет, судя по всему, восточной национальности, чернявую, с несколько выпученными глазами, вроде бы из тех нечаянно выживших ассирийцев, что испокон веков чистят на Москве обувь; женщина эта была в темно-зеленом платье из подкладочного шелка и в резиновых ботах на каблучке; она так неприятно посмотрела на Павла Сергеевича, пристально, с каким-то каверзным интересом, точно мучительно угадывала в нем старого, полузабытого, но незабываемого врага, что у Павла Сергеевича даже с сердцем сделался перебой.
Добравшись до своего техникума, он поднялся на третий этаж и отпер директорский кабинет, где стоял мертвый, пыльно-бумажно-чернильный запах. Только он уселся на стул, обитый коричневым дерматином, и принялся выкладывать бумаги из парусинового портфеля, как ему сделал визит секретарь партячейки по фамилии Зверюков.
- Я с тобой, Павел Сергеевич, хочу поговорить откровенно, по-большевистски, - завел Зверюков, вытаскивая из кармана дешевую папиросу, которые тогда называли "гвоздиками". - Вот давай прикидывать: дело Промпартии, Шахтинское дело, недавно в Егорьевске расстреляли директора завода, который вовсю развернул вредительскую деятельность на своем предприятии, в Бауманском училище раскрыли организацию террористов... - одним словом, классовый враг не дремлет и постоянно думает, как бы нам подкузьмить. И вот я себя спрашиваю: почему это везде разворачивается борьба, а у нас с тобой за четыре года не замечено ни одного контрреволюционного выступления?.. Может быть, мы ушами хлопаем, может быть, мы с тобой размагнитились и утратили нюх на классового врага?.. Ты меня извини, но если партия нам говорит, что кругом вредители, значит, кругом вредители, и не видеть их может только близорукий перерожденец.
- Мне кажется, что этот вопрос ты ставишь излишне остро, - сказал Свиридонов и зачем-то взял в руки оранжевый карандаш. - Если в нашем техникуме наблюдается тишь да гладь, то это еще не значит, что мы миримся с уклонистами, вредителями и прочими мерзавцами белогвардейской ориентации. Может быть, их у нас потому и нет, что мы на соответствующую высоту поставили воспитательную работу...
- Ну, положим, крокодила агитацией не проймешь.
- Крокодила не проймешь, а наше советское юношество проймешь. И что тут, собственно, не понять: партия большевиков, выражающая волю трудящихся всей Земли, разворачивает невиданное строительство и одновременно ведет непримиримую классовую борьбу ради социальной справедливости, равенства и счастья для всех людей... Это, в конце концов, не бином Ньютона.
- Хорошо, - лукаво согласился Зверюков и затушил папиросу о массивное пресс-папье. - А почему у нас на втором курсе учится Шаховская? Из каких это таких она Шаховских? А что, если она из тех, которые отлично понимают бином Ньютона, но не хотят понять платформу большевиков?! Нет, ты погоди, у меня не все! Почему мы не пресекаем беспорядочные половые связи среди преподавательского состава? Разве нам не известно, что этот разврат объективно работает против нас, потому что человек, запятнавший себя на любовном фронте, рано или поздно скатится в стан классового врага?! И последнее: вот лично ты уверен, что не пригрел на груди шпиона? Не надо смотреть на меня, как солдат на вошь, ты лучше ответь - зачем твоя машинистка таскает домой использованную копирку? Если ты не знаешь, то я тебе намекну: затем, что по копирке можно легко восстановить засекреченный документ...
Свиридонов, каменея лицом, сказал:
- Ты, Зверюков, говори-говори, да не заговаривайся! Полина Александровна, между прочим, партиец с двадцатого года, потому забирает использованную копирку, что работает на дому. И не надо всех стричь под одну гребенку! А то и я тебя могу заподозрить в том, что ты тайно проводишь троцкистскую линию, ставя под удар лучших большевиков... Ну согласись, что это выходит глупо...
- Да нет, это уже называется не "глупо", а это называется - ты так, товарищ Свиридонов, больше, пожалуйста, не шути. Как партиец партийцу тебе скажу: не шутейное сейчас время, такое время, которое стремится вперед под лозунгом "кто кого"! А у нас с тобой, Павел Сергеевич, как поглядишь, кругом сплошные недоработки.
Свиридонов собрался было сказать в ответ, что он не второй день в партии и ему не надо устраивать политчас, тем более агитировать за линию Центрального Комитета; но главное, он захотел сказать, что, дескать, ничто так не драгоценно в любом настоящем деле, как чувство меры, и, разумеется, обострение классовой борьбы - процесс объективный, необходимо полирующий кровь социалистической революции, однако босяцкий подход к этой борьбе может привести к трагическим результатам, что уже не раз случалось в истории человечества, взять хотя бы учение Иисуса Христа, который, возможно, был видным революционером своей эпохи, а церковь опорочила прогрессивную сущность его учения эксплуататорской направленностью, инквизицией, крестовыми походами и массой глупых условностей, каковые отвращают от христианства всякого мало-мальски культурного человека... Но, зная Зверюкова как партийца необразованного, грубого и простого той самой простотой, которая хуже воровства, Свиридонов сказал только:
Новая книга прозы Вячеслава Пьецуха, как обычно, дерзкая и вызывающая. Тем более что, как следует из названия, сам автор чистосердечно признает за собой великий грех, от которого пишущие всегда предпочитают всячески открещиваться. Писатель замахнулся ни много ни мало, нет, не «на Вильяма нашего Шекспира», - на Льва Толстого, Гоголя, Чехова, С.-Щедрина. Ему, видите ли, показалось это любопытным Одним словом, с ним не соскучишься.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вячеслав Пьецух (1946), историк по образованию, в затейливых лабиринтах российского прошлого чувствует себя, как в собственной квартире. Но не всегда в доме, как бы мы его не обжили, нам дано угадать замысел зодчего. Так и в былых временах, как в них ни вглядывайся, загадки русского человека все равно остаются нерешенными. И вечно получается, что за какой путь к прогрессу ни возьмись, он все равно окажется особым, и опять нам предназначено преподать урок всем народам, кроме самих себя. Видимо, дело здесь в особенностях нашего национального характера — его-то и исследует писатель.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как жить в этом сложном современном мире, с его проблемами и кризисами, усугубляющими нашу вечную российскую неустроенность? Как не растерять главные духовные и нравственные ценности, на которых воспитала нас Великая русская литература? Точных ответов нет. Но можно прислушаться к мудрым советам замечательного русского писателя Вячеслава Пьецуха; квалифицированный читатель (по излюбленному определению автора) найдет их в этой книге. В нее включены новые произведения, а также рассказы разных лет, объединенные общей темой; она – в названии сборника.В одном из своих блестящих эссе Пьецух писал, что «в России не бывает совершенно одиноких людей, уже 200 лет не существует беспросветного одиночества как этической категории, поскольку всегда с тобой верный товарищ – Пушкин, который, если что, и утешит, и порадует, если что».
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.