Четвертый протокол - [26]

19. Вывод с территории Великобритании ядерных и обычных вооруженных сил США.

20. Немедленный выход из НАТО.

Едва ли мне нужно подчеркивать, товарищ Генеральный секретарь, что последние пять пунктов безнадежно разрушат обороноспособность западного союза.

Осуществление программы, изложенной мной в двух частях доклада, возможно лишь при условии победы лейбористов на выборах. Такая возможность представится весной 1988 года.

Вот что я имел в виду, сказав на ужине у генерала Крючкова, что политическую стабильность Великобритании в Москве переоценивают.

С уважением Гарольд Адриан Рассел Филби»

Реакция Генерального секретаря на вторую часть доклада Филби была на удивление быстрой. Не прошло и дня, как Филби передал доклад майору Павлову, а молодой офицер из Девятого управления с непроницаемым лицом и холодным взглядом вновь стоял на пороге его квартиры на сей раз с большим конвертом в руках, который он молча вручил хозяину, повернулся и ушел.

Это было еще одно письмо, написанное лично от руки Генеральным секретарем, – как обычно краткое и четкое.

В нем советский лидер благодарил своего друга Филби за труд. Он считает, что содержание доклада отражает действительность. Считает победу Лейбористской партии Великобритании на следующих всеобщих выборах чрезвычайно важной для СССР и уведомляет о созыве комитета личных советников для выработки возможных мер на будущее. Он просит Гарольда Филби войти в этот комитет в качестве советника.

Глава 6

Престон сидел в кабинете крайне встревоженного Берти Кэпстика, рассматривая и внимательно читая каждую из десяти копий документов.

– Сколько людей держали в руках этот конверт? – поинтересовался он.

– Почтальон, естественно. Бог знает сколько человек на сортировочном пункте, здесь – служащие канцелярии, курьер, который разносит утреннюю почту по отделам, и я.

– А бумаги внутри конверта?

– Только я, Джонни. Я не знал, что там такое, пока не прочитал их.

Престон немного задумался.

– Кроме отпечатков пальцев человека, который отправил нам бумаги, должны остаться отпечатки пальцев того, кто их взял. Надо попросить Скотленд-Ярд сделать экспертизу. Я, правда, не питаю особых надежд. Теперь о содержании. Похоже, что это сверхсекретные документы.

– Секретнее не бывает, – мрачно произнес Кэпстик. – Часть из них касается ответных мер НАТО на советскую угрозу.

– Ладно, – сказал Престон, – давай прокрутим несколько возможных версий. Предположим, что бумаги прислал какой-нибудь патриот, пожелавший остаться инкогнито. Бывает. Люди не хотят ввязываться в такие дела. Где он мог их взять? Чемоданчик, забытый в такси, раздевалке, клубе?

Кэпстик покачал головой.

– Нет, Джонни, тут дело нечисто. Эти материалы ни при каких обстоятельствах не должны покидать здание, кроме как в запечатанном пакете и только в Форин-офис или Канцелярию кабинета министров. К нам не поступало никаких сообщений о вскрытии подобных пакетов. Кроме того, тут нет никакой отметки, если документы официально выносят из здания. Каждый служащий знаком с этими правилами. Никому, абсолютно никому, не разрешено брать такие бумаги домой для изучения. Ты удовлетворен ответом?

– Более или менее, – сказал Престон, – но материалы поступили извне, значит, их кто-то нелегально вынес из министерства. Что это: преступная небрежность или сознательная попытка организовать утечку информации?

– Посмотри на даты документов, – обратил его внимание Кэпстик. – Даты растянуты на целый месяц. Значит, документы собирали в течение некоторого времени.

Престон, обмотав руку носовым платком, вложил документы обратно в конверт.

– Мне придется отнести их на Чарльз-стрит, Берти. Можно я позвоню от тебя?

Он позвонил на Чарльз-стрит и попросил соединить его с кабинетом сэра Бернарда Хеммингса. Генеральный директор был на месте и после недолгих переговоров с секретаршей он сам взял трубку. Престон попросил его о встрече через несколько минут и получил согласие. Он положил трубку и повернулся к Кэпстику.

– Берти, пока ничего не делай и никому ничего не говори. Делай вид, что ничего не произошло, – попросил Престон, – я сам тебе позвоню.

Не могло быть и речи о том, чтобы выйти из министерства с этими документами без сопровождения. Кэпстик дал ему одного из своих посыльных – крепкого парня, в прошлом охранника.

Престон вышел из министерства, неся документы в своем портфеле. На такси он доехал до Кларджес-стрит, выждав пока машина отъедет, он прошел двести метров по Кларджес-стрит до офиса на Чарльз-стрит. Здесь он попрощался со своим спутником-посыльным.

Через десять минут он был в кабинете сэра Бернарда.

Лицо старого охотника за шпионами выглядело серым, как при сильных болях. Действительно, он страдал. Болезнь развивалась внутри, медицинские анализы не оставляли никаких сомнений и надежд. Ему сообщили, что жить осталось примерно год, операция бесполезна. Он должен был уйти в отставку 1 сентября. С компенсацией за неиспользованный отпуск он мог это сделать в середине июля – за шесть недель до своего шестидесятилетия.

Он бы, наверное, ушел и раньше, если бы не чувство личной ответственности и долга. У его второй жены была дочь, которую он, бездетный, обожал. Девочка еще училась в школе. Преждевременная отставка заметно сказалась бы на пенсии и поставила бы в стесненные материальные обстоятельства жену и падчерицу.