Четвертый эшелон - [56]

Старший провизор Мария Петровна вышла из подсобки и внимательно выслушала сводку. Потом повернулась к Стасе сразу помолодевшим лицом и, улыбнувшись, сказала:

— Скоро войне-то конец, девочка.

Стася проводила ее взглядом и подумала о том, что Мария Петровна, видно, очень ждет своего мужа, который воюет где-то в Польше.

Взвизгнула пружина входной двери, и в аптеку вошел высокий военный в фуражке с черным околышем и кожаной куртке без погон. Шея его была обмотана грязным бинтом. Сразу же за ним вошел второй с погонами лейтенанта.

Повязка была сделана неумело, наскоро, она мешала раненому повернуть голову.

— Девушка, милая, — улыбнулся Стасе лейтенант, — у вас бинтика не найдется? Моего шофера зацепило. Бандиты из лесу обстреляли.

Он еще раз улыбнулся. Улыбка на его небритом лице была словно приклеена. Улыбались только губы, а глаза оставались пустыми и неподвижными.

— Его надо перевязать, — решительно сказала Стася, — куда вы ранены?

— В шею, — мрачно ответил «шофер».

— Проходите, — Стася показала рукой на дверь в подсобку и вдруг вспомнила разговор с Лазарем Моисеевичем: «Господи, он же предупреждал о высоком человеке с ранением шеи. Господи, что же делать?»

А «шофер» уже распахнул дверь подсобки, и Стася увидела удивленные глаза Марии Петровны.

— Марь Петровна, — стараясь сдержать волнение, сказала Стася, — вот товарищ военный в шею ранен. Его надо перевязать и сыворотку противостолбнячную ввести. А я пойду, мне медикаменты взять надо.

Стася плотно закрыла за собой дверь и встретилась глазами с «лейтенантом». Он стоял посередине зала, похлопывая пальцами по передвинутой на живот кобуре. Стараясь не смотреть на него, Стася пересекла зал и вошла в кабинет. Она накинула на дверь тяжелую щеколду и подошла к телефону.

Белов

Они выскочили из машины, не доезжая аптеки.

— Ты заходи, — сказал Токмаков Никитину, — а то меня многие в лицо знают. Впрочем, постой, тебя же тоже вчера срисовали.

— Пойду я, — сказал Сергей.

— Точно, — обрадовался Токмаков, — иди, у тебя вид вполне штатский, ты больше на студента похож.

Сергей улыбнулся и толкнул тяжелую дверь. Отвратительно взвизгнула пружина. Облокотясь на прилавок, лицом к двери стоял небритый человек в мятой офицерской шинели, рука его лежала на кобуре. Из-за прилавка смотрели на Сергея испуганные девичьи глаза. «Это и есть Стася Пашкевич», — подумал Сергей и сказал громко:

— Здравствуйте, товарищ Пашкевич, моя фамилия Белов, я из аптекоуправления.

— Здравствуйте, — ответила девушка, и по ее тону Сергей понял, что правила игры она приняла.

— А где управляющий? — спросил Сергей и краем глаза заметил, что «лейтенант» снял руку с кобуры.

— Он будет попозже, — ответила девушка, — а что вы хотите?

— Мне надо осмотреть вот этот шкаф, — Сергей показал рукой на огромный, до потолка, шкаф, находившийся за прилавком. «Лейтенант», еще раз мазнув по нему глазами, сделал шаг к двери, и на секунду Сергей оказался у него за спиной. Он толкнул «лейтенанта» стволом пистолета в спину:

— Руки! Только тихо, без фокусов.

В аптеку ворвались оперативники.

— Где второй? — спросил Токмаков.

Стася молча указала на дверь.

На табуретке сидел человек, голый по пояс, рядом лежала кожаная куртка. Женщина в белом халате аккуратно бинтовала ему шею. Услышав скрип двери, он резко обернулся, лицо исказила гримаса боли. Он потянулся к куртке, но табуретка качнулась, и он упал, потеряв равновесие. Никитин схватил куртку, вынул из кармана парабеллум.

— Вы арестованы.

Данилов

Данилов поднял телефонную трубку, подумал немного, прежде чем назвать номер. Вот уже почти десять часов они допрашивали «старшину», но добиться так ничего и не смогли. Он или молчал, или нес такое заведомое вранье, что даже многоопытные оперативники удивленно разводили руками. А «старшина» сидел на стуле, положив ногу на ногу, улыбался нагловато, курил предложенные ему папиросы.

В перерыве к Данилову зашел Серебровский.

— Ну знаешь, Иван, я тебя не понимаю.

— То есть?

— Он явно издевается над нами, а ты сидишь и аккуратно протоколируешь его вранье.

— Пусть пока покуражится.

— Что значит «пока»? Долго оно будет длиться, это самое «пока»? Ты пойми, он убивал наших товарищей, за его спиной стоит банда Крука!

— Ты мне, Сережа, политграмоту не читай. Я и сам все знаю. Придут данные экспертизы, будем оперировать фактами.

— Ну смотри, тебе жить. Только время уходит, а банда где? — Серебровский выразительно щелкнул пальцами. — Время идет, понимаешь?

— Куда уж яснее.

— Смотри, Иван, Москва жмет. Местные-то уже сообщили о наших прекрасных играх.

— Это зачем еще?

— Торопится кое-кто, ответственность с себя снимает. Мол, поручено дело москвичам...

— Погоди, Сережа, — Данилов встал, потянулся. — Так тоже думать нельзя. Ну есть кто-то один. Перестраховщик. Кстати, ты выяснил кто?

— А чего выяснять-то?

— С ним поговорить надо. Обязательно поговорить. Но это все после.

В дверь постучали. Вошел начальник НТО[18], немолодой сутулый подполковник.

— Ну вот, — сказал он, — мои ребята работали как звери.

— Долго что-то. — Серебровский достал папиросы.

— Наука, — желчно отпарировал подполковник, — это вам не жуликов ловить.