Четвертое сословие - [37]

— Здравствуйте!

— Доброе утро, — ответила она, села на велосипед и, выехав за ворота, покатила вниз по холму.

Утром Любжи, махнув рукой на завтрак, стоял у ворот лагеря и смотрел на холм. Как только он заметил ее внизу с груженым велосипедом, он выбежал ей навстречу — охранники даже не успели его остановить.

— Доброе утро, — поздоровался он и взял у нее велосипед.

— Доброе утро, — кивнула она. — Меня зовут миссис Суитман. Как дела?

Любжи ответил бы ей, если бы понял хоть одно слово из того, что она сказала.

Он ходил за ней по лагерю, помогая донести тяжелые пачки. Одним из первых английских слов, которое он узнал, было «газета». После этого он поставил перед собой цель — каждый день заучивать десять новых слов.

К концу месяца охранники у ворот даже глазом не вели, когда Любжи проскакивал мимо них и бежал к подножию холма, чтобы помочь женщине.

К концу второго месяца он каждое утро в шесть часов появлялся у дверей магазина миссис Суитман и раскладывал газеты в нужном порядке, потом тащил груженый велосипед вверх на холм. В начале третьего месяца она пошла на прием к начальнику лагеря, и майор сказал ей, что не имеет ничего против того, чтобы Хох по нескольку часов в день работал в деревенском магазине, если только он всегда будет возвращаться в лагерь до отбоя.

Миссис Суитман быстро поняла, что молодой человек уже работал в газетном киоске, и не стала возражать, когда он переставил стеллажи, изменил график доставки, а месяц спустя взял на себя счета. Она ничуть не удивилась, когда через несколько недель после нововведений Любжи ее оборот увеличился впервые после 1939 года.

Если в магазине не было покупателей, миссис Суитман помогала Любжи учить английский, читая ему вслух статьи с первой полосы «Ситизен». Потом Любжи пытался прочитать их самостоятельно. Она часто смеялась над его, как она говорила, «ляпами». Это слово Любжи тоже добавил в свой словарь.

Когда весна сменила зиму, «ляпы» случались все реже, и вскоре Любжи уже читал про себя, сидя тихонько в углу и лишь иногда прерываясь, чтобы спросить у миссис Суитман значение незнакомого слова. Задолго до того, как снова предстать перед военным судом, он перешел на передовицы в «Манчестер Гардиан». Однажды утром миссис Суитман непонимающе уставилась на слово «индифферентный», не сумев дать ему объяснение, и Любжи решил впредь избавить ее от неловкости и пользоваться оксфордским словарем, который давно пылился под прилавком.

— Вам нужен переводчик? — спросил председатель присяжных.

— Нет, благодарю вас, сэр, — последовал ответ Любжи.

Председатель удивленно поднял брови. Он хорошо помнил, что всего шесть месяцев назад, когда он допрашивал этого великана, тот не понимал ни слова по-английски. Разве не он ошеломил их всех историей своих приключений, которые привели его в Ливерпуль? Теперь он рассказывал ту же историю, и, за исключением редких грамматических ошибок и кошмарного ливерпульского акцента, она произвела на присяжных еще большее впечатление, чем в прошлый раз.

— Итак, Хох, что бы вы хотели делать дальше? — спросил он, когда юный чех закончил свой рассказ.

— Я хочу вступить в армию и приложить руку к победе над фашистами, — прозвучал отрепетированный ответ Любжи.

— Это не так просто, Хох, — добродушно улыбнулся председатель.

— Если вы не дадите мне винтовку, я буду убивать немцев голыми руками, — дерзко заявил Любжи. — Просто дайте мне шанс показать, на что я способен.

Председатель снова улыбнулся, потом кивнул сержанту, который вытянулся по стойке «смирно» и быстро вывел Любжи из зала.

Любжи узнал, к какому решению пришли присяжные, только через несколько дней. Он разносил утренние газеты офицерам, когда к нему подошел капрал и без всяких объяснений сообщил:

— Хох, тебя хочет видеть командир.

— Когда? — спросил Любжи.

— Сейчас, — капрал развернулся и без лишних слов зашагал прочь. Любжи бросил оставшиеся газеты и побежал за ним. Тот уже скрылся в утренней дымке, направляясь в сторону служебного блока. Оба остановились перед дверью с табличкой «Командир».

Капрал постучал и, услышав «Войдите», открыл дверь, шагнул в комнату, вытянулся в струнку перед полковником и отдал честь.

— Хох доставлен по вашему приказанию, сэр, — проорал он, будто на учебном плацу. Любжи стоял прямо за капралом, и тот едва не сбил его с ног, когда сделал шаг назад.

За столом сидел элегантно одетый офицер. Любжи пару раз видел его раньше, но только издалека. Он встал по стойке «смирно» и поднял руку ко лбу, подражая капралу. Командир минуту смотрел на него, потом опустил взгляд на одинокий листок бумаги, лежавший на его столе.

— Хох, — начал он, — вас переводят из лагеря в учебную часть в Стаффордшире. Там вы вступите в саперно-строительные части в звании рядового.

— Есть, сэр, — радостно крикнул Любжи.

Полковник по-прежнему смотрел на лежавший перед ним листок.

— Вы отправляетесь из лагеря завтра в семь часов утра.

— Есть, сэр.

— Перед отъездом доложитесь дежурному. Он выдаст вам все необходимые документы, в том числе проездное предписание.

— Есть, сэр.

— Вопросы есть, Хох?

— Да, сэр, — ответил Любжи. — Саперно-строительные части убивают немцев?