Четвертая рука - [17]

В общем, из «сватовства» Ирмы ничего не вышло, зато всем очень понравилась паровая рыба с имбирем и черными бобами. А ведь у Ирмы имелось немало и других кулинарных рецептов. В собачий корм, предназначенный для Медеи, она добавляла умягчитель мяса, прочитав в какой-то брошюре — когда сидела в приемной у зубного врача, — что эта добавка заставляет собак отворачиваться даже от собственного кала. Медея, впрочем, сочла новую добавку восхитительной.

Доктор Заяц часто посыпал птичий корм в тех кормушках, что были подвешены снаружи, красным перцем; по его словам, это делало корм несъедобным для наглых белок. Ирма, приняв эту выдумку к сведению, решила посыпать красным перцем и столь любимые Медеей собачьи какашки. Выглядело это весьма забавно — особенно эффектно смотрелись красные кучки на свежевыпавшем снегу. Но Медее перец показался несъедобным лишь в самый первый раз.

К тому же особое внимание Ирмы к собачьим фекалиям во дворе доктору было неприятно. Он использовал куда более простой — а также и куда более спортивный — метод борьбы с патологическим пристрастием Медеи: старался первым подбежать к заветной кучке с клюшкой для лакросса и сбросить какашку в коричневый бумажный пакет. Но порой Ирме все же удавалось заметить, как он лихим движением направляет удар в белку, сидящую на дереве по ту сторону Браттл-стрит. И хотя доктор Заяц ни разу не попал, при виде его лихого замаха клюшкой сердце Ирмы пронзала сладостная боль.

Впрочем, было еще рановато судить о том, сможет ли девушка, которую Хилдред называла «Никина стриптизерка», когда-либо найти путь к сердцу великого хирурга. Его коллег по клинике «Шацман, Джинджелески, Менгеринк и партнеры» тревожили более насущные вопросы: не сегодня-завтра имя доктора Заяца — которому едва лишь стукнуло сорок! — войдет в название знаменитой бостонской клиники, лучшей среди тех, что специализируются по хирургии верхних конечностей. Тогда название будет звучать так «Шацман, Джинджелески, Менгеринк, Заяц и партнеры».

Естественно, это уязвляло гордость старого Шацмана, чья фамилия стояла в этом названии первой, хотя сам он давно уже был на пенсии. Подобная перспектива также вызывала страшное раздражение у ныне здравствующего брата того самого Джинджелески. Между прочим, когда тот самый Джинджелески был еще жив, компания называлась «Шацман, Джинджелески и Джинджелески» — тогда ни о каком Менгеринке еще и речи не шло! (Кстати, в частной беседе доктор Заяц как-то выразил серьезные сомнения, способен ли доктор Менгеринк вылечить хотя бы ноготь.) Менгеринк стал любовником Хилдред, когда та еще была замужем за Заяцем, и теперь презирал Заяца за то, что тот бросил жену и сына, хотя идея развода целиком принадлежала Хилдред.

Между прочим, Заяц даже не подозревал, что Хилдред страшно хочется свести с ума не только его самого, но и доктора Менгеринка. А Менгеринку казалось, что в последнее время судьба стала к нему слишком жестока — происки Хилдред, успехи Заяца, имя которого вскоре, видимо, будут писать в названии компании следом за его собственным именем, оно появится и на бронзовой табличке у дверей клиники, и в правом верхнем углу официальных бланков. Коллеги Заяца отлично понимали: если первая в стране трансплантация руки пройдет удачно, останется радеваться уже и тому, что компанию не назовут «Заяц, Шацман, Джинджелески, Менгеринк и партнеры»! (А может, произойдет и что-нибудь похуже. Уж в Гарварде после такой операции Заяца непременно сделают профессором!)

Одно к одному: теперь еще и «ассистентка» Заяца превратилась в этакий афродизиак постоянного действия! Впрочем, сам-то Заяц вечно был в таком мандраже, что и не смотрел на Ирму. А ведь перемену в ней заметил даже старый Шацман, ныне пребывающий на пенсии! Даже Менгеринк, которому пришлось дважды менять номер домашнего телефона, чтобы отвадить Хилдред, упорно ему названивавшую, «положил глаз» на резко похорошевшую Ирму. Ну, а Джинджелески сразу заявил:

— Даже тот Джинджелески никогда не пропустил бы такую женщину! — Разумеется, он имел в виду своего покойного брата.

Короче, даже покойник на смертном одре заметил бы, что экономка, или «ассистентка», доктора Заяца стала вдруг чрезвычайно сексапильной. Она и впрямь походила на «стриптизерку», в дневное время подрабатывавшую личным тренером. Интересно, как все-таки Заяц умудрился не разглядеть столь явной метаморфозы? Неудивительно, что при таком равнодушии доктора к окружающим его не помнили однокашники!

Тем не менее, пока Заяц часами торчал в Интернете, выискивая потенциальных доноров и реципиентов верхних конечностей, никто в компании «Шацман, Джинджелески, Менгеринк и партнеры» не осмеливался называть его «тупицей» или «невеждой» и говорить, что вывесить адрес www.ruku.com — полнейшая глупость. Что бы ни ставили доктору в вину — собаку, жравшую собственный кал, патологическую тягу к знаменитостям, чахоточную худобу, наличие сынишки-доходяги, тянущего за собой клубок неразрешимых проблем, и непостижимую неспособность замечать, сколь удивительные перемены произошли с его «ассистенткой», — первоклассный хирург Никлас М.3аяц по-прежнему занимал главенствующую позицию среди трансплантологов верхних конечностей.