Четверть века назад. Часть 2 - [36]

Онъ чуть-чуть прищурился, узналъ ее въ просвѣтѣ двери, и скользнулъ уже какъ по льду — тѣмъ разбѣгомъ съ какимъ кидаются за стуломъ своей дамы иные усердные юноши на первыхъ порахъ своихъ дебютовъ въ свѣтѣ — какъ бы съ тѣмъ чтобы не дать тяжелому штофному занавѣсу смять опускаясь легкія складки ея кисейнаго платья.

Она въ свою очередь поспѣшила инстинктивно опустить за собою этотъ занавѣсъ чтобы не имѣть за что благодарить его.

Они глянули въ лицо другъ другу Онъ низко поклонился. Она отвѣчала такимъ же учтивымъ и холоднымъ поклономъ, и хотѣла пройти мимо….. Онъ остановилъ ее вопросомъ:

— Pardon, mademoiselle, puis-je vous demander si madame la princesse vôtre mère est visible? J'allais chez elle.

— Она ждетъ сейчасъ дядю, князя Ларіона, отвѣтила княжна по-русски, — и жалуется на головную боль. Она мнѣ даже поручила просить за нее извиненія у всѣхъ за то что не сойдетъ къ завтраку.

Онъ тотчасъ же перешелъ на русскій языкъ:

— Надѣюсь однако что въ этомъ нездоровьѣ нѣтъ ничего серіознаго?

— Я не думаю, и она, по всей вѣроятности, приметъ васъ съ удовольствіемъ послѣ завтрака.

Лина еще разъ поклонилась ему съ тѣмъ чтобъ уйти

Онъ еще разъ остановилъ ее.

— Княжна, заговорилъ онъ голосомъ почтительнымъ до робости, — дозволите ли вы мнѣ воспользоваться неожиданнымъ случаемъ который даетъ мнѣ въ эту минуту судьба чтобы попросить у васъ пять минутъ аудіенціи?

«Боже мой, еще объясненіе съ нимъ»! подумала съ ужасомъ Лина. — Я право не знаю, графъ, что вамъ можетъ быть угодно отъ меня, пробормотала она смущенно и досадливо.

— Пять минутъ, не болѣе! сказалъ онъ, простирая къ ней руку умоляющимъ жестомъ;- и по истеченіи ихъ, я надѣюсь, добавилъ онъ какимъ-то нѣжно-меланхолическимъ тономъ, — что вы не будете глядѣть на меня такъ враждебно какъ теперь!…

— Враждебно? повторила она невольно, съ невольнымъ пожатіемъ плечъ, — я ни къ кому вражды не чувствую, а къ вамъ…

— Le mot est ambitieux, я знаю, живо возразилъ онъ и чуть-чуть вздохнулъ:- внушать вамъ вражду была бы своего рода честь, на которую я никоимъ образомъ не имѣю права… Я долженъ былъ сказать «не благосклонно», и съ глубокою скорбью долженъ сознаться что вы имѣете поводы смотрѣть именно такъ на меня.

— Я васъ не понимаю! молвила Лина, дѣйствительно не понимая куда онъ велъ…..

— Еслибы вамъ угодно было присѣсть, княжна, — разговаривать стоя такъ неудобно, — я бы позволилъ себѣ вамъ это объяснить…..

Онъ съ тѣмъ же почтительнымъ выраженіемъ въ лицѣ и движеніяхъ указалъ ей на диванъ у стѣны, подлѣ двери…..

Она опустилась на него, рѣшившись выслушать его терпѣливо, такъ какъ другаго ничего не оставалось ей дѣлать.

Онъ сѣлъ на стулъ, сбоку, живописно провелъ по лицу красивою бѣлою рукой, съ крупнымъ сафиромъ en cabochon на мизинцѣ, и началъ:

— Княгиня, матушка ваша, и моя мать, какъ вамъ это извѣстно, княжна, встрѣтившись въ позапрошломъ году въ Римѣ, сошлись и очень подружились другъ съ другомъ… и какъ это часто случается съ матерями взрослыхъ дѣтей…. de deux sexes différents, прибавилъ онъ, позволяя себѣ слегка усмѣхнуться, — стали строить насчетъ ихъ будущности всякіе заманчивые планы…..

— О которыхъ мнѣ ничего не говорили, и къ которымъ я никакъ не причастна, холодно и рѣшительно прервала его этими словами Лина.

Онъ вздохнулъ уже громче:

— Вамъ не надо было давать себѣ труда говорить мнѣ это, княжна:- съ первой встрѣчи нашей въ Сицкомъ я въ глазахъ вашихъ прочелъ какъ эфемерны были эти планы и какъ (онъ искалъ и не находилъ слова по-русски) — la réalité des choses, сказалъ онъ наконецъ, — давала мало надеждъ на ихъ осуществленіе…. Я лично впрочемъ никогда и не давалъ имъ никакой цѣны!

Она взглянула на него полуудивленно, полунедовѣрчиво… Онъ какъ бы не замѣтилъ этого взгляда, и продолжалъ склонивъ голову на грудь, съ выраженіемъ красивой печали на чертахъ:

— Но я былъ бы истинно несчастливъ, еслибъ, уѣзжая отсюда, — я уѣзжаю сегодня же, княжна, — я долженъ былъ увезти убѣжденіе что съ именемъ моимъ соединяется для васъ понятіе о чемъ-то (онъ опять искалъ слова и не находилъ его) — que je vous fais l'effet d'un objet repoussant, досказалъ онъ, и заговорилъ затѣмъ уже сплошь по-французски, рѣшивъ мысленно что «отечественный языкъ est réalité»: — Я ни за что не хотѣлъ бы оставить въ васъ это впечатлѣніе, княжна, — и это дало мнѣ смѣлость просить васъ выслушать меня…. Я не хотѣлъ бы чтобы вы могли хотя одну минуту думать что пріѣздъ мой сюда былъ послѣдствіемъ… уговора нашихъ матерей. Нѣтъ, княжна, я точно также какъ и вы «непричастенъ» тому что предположено было другими безъ моего вѣдома…. Я только улыбался всегда сладкимъ мечтаніямъ моей бѣдной матери (aux doux rêves de ma pauvre mère) въ тѣхъ ея письмахъ изъ Рима въ которыхъ съ такими восторгами говорила она мнѣ о васъ….. Но эти письма, я сознаюсь вамъ въ этомъ, возбудили во мнѣ горячее желаніе увидѣть васъ…. И я увидѣлъ, понялъ…. Это было прошлою зимой въ Москвѣ, если угодно вамъ будетъ вспомнить…. Я унесъ изъ этого перваго знакомства съ вами впечатлѣніе, о которомъ не стану вамъ говорить, поспѣшилъ прибавить флигель-адъютантъ, и голосъ его весьма эффектно задрожалъ произнося эти слова, — но при которомъ уже трудно было мнѣ отвѣчать отказомъ на любезное приглашеніе княгини, матушки вашей, пріѣхать сюда ко дню вашего рожденія….