Четвероевангелие - [87]

» (Мф. 21: 42–44). Пророчество не инструкция, и неверие людей не оправдывается тем, что об этом говорили пророки. Желание убийства уже созрело в иудеях, но, предупреждая приведение его в исполнение, Христос дает им понять о последствиях их греха. Любой из тех беззаконников, кто восстал «против Господа и против Помазанника Его» (Пс. 2: 2), мог одуматься и остановиться, но реакция была другая: «И слышав притчи Его, первосвященники и фарисеи поняли, что Он о них говорит, и старались схватить Его, но побоялись народа, потому что Его почитали за Пророка» (Мф. 21: 45–46).

Свт. Иоанн Златоуст отмечает исторический аспект этой притчи: сказав, что сын хозяина виноградника будет убит за пределами виноградника, Господь предуказывает Собственную смерть за пределами Иерусалима (ср. у ап. Павла: Евр. 13: 11–12).

Третья обличительная притча – о брачном пире – близка по содержанию притче о великой вечере, которую мы разбирали выше (п. 4.8). Отметим особенности притчи, рассказанной на Страстной седмице. Во-первых, используется ветхозаветный образ брачного пира как образ Царства Божия, Царства Христова; ясность образа усиливается указанием, что это брачный пир царского сына. Во-вторых, званные царем люди отказывают царю в уважении, не только игнорировав приглашение участвовать в этом пире из-за разных мелких интересов, но и проявив агрессию в отношении посланных царем слуг: «Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою; прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили [их]» (Мф. 22: 5–6), и царь не прощает и сурово наказывает убийц: «Услышав о сем, царь разгневался, и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их» (Мф. 22: 7). Третья особенность притчи: брачный пир все равно состоится, для участия в нем царь пригласит всякий сброд – людей с дорог и распутий. Но и к этим людям предъявляются определенные требования. По восточному обычаю бедным гостям от хозяев выдавалось приличное одеяние. Заключительная часть притчи о брачном пире говорит, что царь среди гостей увидел человека не в брачной одежде и спросил его о причине, но поскольку тот отказался дать объяснение и промолчал, царь разгневался и распорядился удалить его: «Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 22: 13–14).

Как видим, притча не только обличает неверующих современников Христа, но прямо касается и нас[354]. Брак – это образ и Царства, и Церкви Христовой. Слуги (апостолы, священнослужители, все христиане как благовестники) приводят разных людей к царю на праздник – добрых и злых, и всем членам Церкви дается благодать Христова, облачающая в брачные одежды и покрывающая, исправляющая его недостоинство, грехи и страсти. От человека требуется принять то, что ему дается. Если христианин не трудится и вменяет ни во что полученные в Крещении и других Таинствах дары, он оказывается безответен перед Судом Божиим. Намеренному грешнику нечего ответить Богу, чем бы он себя до этого ни оправдывал. Об этом говорил уже и праведный Иов: «Хорошо ли будет, когда Он испытает вас? Обманете ли Его, как обманывают человека? Строго накажет Он вас, хотя вы и скрытно лицемерите» (Иов. 13: 9–10).

Обратим внимание еще на один момент: хозяином в Церкви является только Сам Бог, и Ему принадлежит исключительное право суда, очищения плевел от чистой пшеницы, плохой рыбы от доброй (см.: Мф. 13: 24–30, 47–50): «В задачу слуг входило только пригласить и привести добрых и злых… Хозяин дома вошел, хозяин дома обнаружил его, хозяин отделил его от других, хозяин дома удалил его. Вот этого нельзя упускать из виду»[355]. Об этом говорит и ап. Павел: «Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его» (Рим. 14: 4).

Раздраженные обличением, первосвященники стали совещаться, как заставить замолчать Христа и отвратить народ от Него. Устраивается провокация: Христу задают три искусительных вопроса, которые должны были поставить Его в безвыходное положение. С этой целью они сперва послали ко Христу фарисеев с иродианами. Между фарисеями и иродианами была вражда, но в данном случае они объединяют усилия, чтобы вместе погубить Христа: «Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?» (Мф. 22: 16–17). Если бы Христос сказал, что можно давать подать кесарю, фарисеи обвинили бы Его в неуважении Закона и, соответственно, ложном Мессианстве, так как евреи платили дань кесарю по принуждению. Закон не запрещал уплату дани языческим царям, но запрещал поставление (добровольное признание) над народом царя-язычника: «Поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой; из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставить над собою [царем] иноземца, который не брат тебе» (Втор. 17: 15), из чего книжники выводили противозаконность уплаты подати. Если бы Господь сказал, что платить подать языческому кесарю не следует, тут активизировались бы иродиане и обвинили бы Христа в том, что Он возмущает народ против римской власти. Но Господь дал другое решение этой тупиковой задаче: «