Четверка червей - [89]

— А ведь верно, — вмешался Алая Кларк, до сих пор молча стоявший между Сэмом Виксом и задумчивым, хмурым Жаком Бутчером. — Лу был с тобой и со мной в то воскресенье, когда подставной пилот угнал самолет. Так что Лу просто не мог быть тем пилотом. Ничего не понимаю!

— Верно, Алан; он не мог быть угонщиком самолета. И я понял, что если мне удастся доказать непричастность угонщика к запланированному убийству, то я смогу методом простого исключения вычислить того, кто отравил Джека и Блайт.

Итак, кто же был угонщиком? О нем мне было известно, как вы только что заметили, лишь одно: кем бы они был, это не Лу.

— А почем вы знали, — спросил инспектор Глюке, — что это не его сообщник? Я бы сразу так подумал!

— Не мог он быть сообщником Бэскома, инспектор. Пола Пэрис снабдила меня необходимой информацией — первой из двух улик, которые я получил благодаря ей.

— Опять эта дамочка Пэрис! Вы хотите сказать, что она тоже в этом замешана?

— Господи, нет! Но Пола сообщила о похищении самолета до того, как похищение состоялось. Некто позвонил ей из аэропорта — она вам этого не говорила, но мне сказала. Кто мог знать о похищении самолета и позвонить Поле до того, как оно совершилось? Только тот, кто задумал или был вовлечен в это похищение. Однако «некто», позвонивший Поле, вовсе не делал секрета из того, кто он такой, — она призналась в этом мне, хоть из этических соображений и не назвала имени.

— Назойливая, вечно путающаяся под ногами всезнайка! — зарычал Глюке. — Ну, теперь-то я ей шейку сверну! Сокрытие важной улики!

— О нет, ничего вы ей не сделаете, — сказал Эллери. — Прежде чем мы закончим, вы еще будете благодарить ее, Глюке; если бы не она, это дело никогда не было бы раскрыто.

Итак, если бы угонщик самолета был связан с убийством, как сообщник Лу, то стал бы он выдавать себя газетчице, особенно перед тем, как должно было совершиться преступление? Ерунда, И если бы он гам был преступником — он, а не Лу, — то стал бы он выдавать себя Поле, ни с того ни с сего вручая ей свою судьбу? Совершенно невероятно. И в самом деле: его телефонный звонок к ней, откровенное стремление к тому, чтобы она его узнала, указывает со всей очевидностью, что он и понятая не имел о готовящемся убийстве, что он не был отравителем или пособником отравителя, и даже, если на то пошло, настоящим угонщиком самолета и похитителем людей.

— Чем дальше, тем хуже, — пробормотал Глюке, — Повторите-ка еще раз!

— Мы к этому вернемся, — усмехнулся Эллери. — Давайте продвинемся дальше по линии Лу Бэскома. Я пришел к выводу, что угонщик самолета ни с какой стороны не был причастен к убийству. А это означает, что он не сыпал отраву в термосы с коктейлями.

Но если не он, то кто же? В самом деле, кто? Напитки были абсолютно безопасные, когда все пропустили по стаканчику перед отлетом — факт совершенно очевидный, поскольку никто из приложившихся к рюмке не пострадал, а пили многие. Поэтому морфий с этаминалом натрия должен был попасть в термосы после того, как разлили по последней.

Но когда именно? В самолете этого случиться не,могло, поскольку мы исключили Джека, Блайт и угонщика из числа возможных убийц, а только они входили в самолет между заключительным «посошком на дорожку» и отлетом. Значит, термосы были отравлены до того, как корзинка с гаши попала в самолет, но после окончания дегустации их содержимого. Но я сам сидел на корзинке с термосами после того, как их закрыли, и вставал с нее только раз, чтобы передать ее из рук в руки угонщику, когда он укладывал багаж в самолет.

Таким образом, вы видите, — продолжал Эллери, — что путем простого исключения я приблизился к единственно возможному отрезку времени и единственно возможному исполнителю. Термосы могли быть отравлены только в момент между последним распитием и той минутой, когда я сел на корзинку. Кто предложил выпить по последней? Лу Бэском. Кто разливал напитки? Лу Бэском. Кто сразу после этого уложил термосы в корзинку? Лу Бэском. Поэтому только Лу Бэском и мог подбросить яд в термосы, скорее всего тоща, когда заворачивал на них крышки.

Инспектор сердито проворчал что-то про себя.

— Итак, оба звена — мотив и возможность совершения преступления — указывают на Лу, как на единственно реальное действующее лицо, имевшее повод и способное осуществить задуманное. Но какие у меня были доказательства. которые могли бы удовлетворить суд? Абсолютно никаких. Я установил истину путем чисто теоретических размышлений и логических выводов, не имея никаких вещественных или хотя бы юридически обоснованных улик наподобие свидетельских показаний или документальных подтверждений. Вот почему Лу надо было заманить в ловушку. поймать на месте преступления, заставить выдать себя, и в результате всего этого обезвредить. Что и случилось сегодня.

— Но кто же, черт побери, тот загадочный угонщик самолета? — спросил Бутч.

— Если вы помните, я сказал, что он, в сущности, вовсе и не был настоящим угонщиком. Если бы он действительно серьезно намеревался силой похитить Джека и Блайт, держать их взаперти с требованием выкупа или чего-нибудь подобного, стал бы он сообщать об этом в первую очередь газетчице? Конечно нет. Поэтому для меня было ясно с самого начала, что похищение было не настоящим. Призрак, за которым мы охотились, разыграл фальшивое похищение!