Четверка червей - [76]

— Давайте, поднимайтесь! — абсолютно бесчувственным голосом сказал Глюке. — Всего лишь небольшая затрещина, не более того! Не сказал бы, что вы ее не заслужили, вы, одинокий волк! — Гнусный субъект даже захихикал, помогая мистеру Квину принять сидячую позицию. — Как самочувствие? Надеюсь, ужасное?

— У меня сломана челюсть, — промямлил мистер Квин, ощупывая вышеназванный орган. — О-о, моя голова! — Он с трудом поднялся на ноги.

— Пытался убедить Бонни, что это я посылал те проклятые письма! — прорычал Тай, снова сжимая кулаки

— Зачем бы он порол такую чушь, — торжествующе воскликнула Бонни, снова смыкая объятия на шее своего героя, — если бы сам их не посылал? Ответьте, если сможете!

— У меня была причина, — коротко возразил Эллери. — Где здесь зеркало?

Он побрел к большому трюмо в холле и придирчиво осмотрел свою физиономию. Когда Эллери занимался весьма осторожным исследованием повреждения, сосредоточенного в быстро растущей припухлости на конце челюсти, приобретавшей цвета гелиотропа, прозвенел дверной звонок, и Клотильда торопливо пробежала мимо него, впуская в прихожую двух мужчин. Все еще затуманенному взору Эллери один из вновь прибывших показался угрюмым и медлительным, зато другой — проворным и возбужденным. Он протер глаза и прислонился к стене, чтобы справиться с головокружением.

— Впустите их, — пробормотал он. — Глюке, разве я не говорил вам…

Очевидно инспектору пришла в голову та же мысль, поскольку он выбежал в дверь, чтобы поговорить со своими людьми.

Угрюмый и медлительный не спеша проследовал мимо Эллери, не подавая вида, что узнал его, и вошел в гостиную; проворный и возбужденный проделал то же самое значительно быстрее. Мистер Квин, довольный тем, что челюсть его находится на своем месте, поплелся ко входу в гостиную и зажмурил глаза.

Медлительный стоял посреди комнаты, глядя на Бонни. Он просто стоял и смотрел. Лицо его было красно, словно на нем застыл некий непроходящий румянец.

— Это Бутч, — жалобно проговорила Бонни.

— О, послушай, Бутч, — начал довольно вызывающим тоном Тай. — Мы собирались сообщить тебе, позвонить или заглянуть…

— К дьяволу все это! — заорал проворный. — Мне наплевать, как вы, два постельных клопа, намерены строить свою личную жизнь, но будь я проклят, если понимаю, почему вы так гнусно обходитесь со своей родной студией!

— Отвяжись! — коротко бросил Тай. — Бутч, мы действительно должны тебе…

— Отвяжись? — единственный глаз Сэма Викса метал молнии. — Он сказал — отвяжись! Послушай, красавчик, у тебя нет личной жизни, понимаешь? Ты всего лишь частная собственность, как этот дом, например. Ты принадлежишь студии «Магна», понятно? Если «Магна» скажет: «Прыгай!..»

— О, убирайся вон, Сэм, — сказала Бонни. Она шагнула к Чудо-мальчику, который стоял на том же месте, где остановился, войдя в комнату, и все еще глядел на нее с неизбывной и жуткой печалью, как человек смотрит на крышку гроба, опускающегося над его ребенком, матерью или любимой.

— Бутч, дорогой. — Бонни смущенно перебирала пальцами ткань юбки. — Мы оба были так взбудоражены… Мне кажется, ты всегда понимал, какие чувства ж испытывала по отношению к тебе? Я ведь никогда не говорила, что действительно люблю тебя — не правда ли, Бутч? О, я знаю, что я поступила с тобой бессовестно, а ты всегда и во всем был сушим ангелом. Но сегодня случалось нечто… Тай — единственный, кого я по-настоящему любила, Бутч, и я намерена выйти за него замуж как можно скорее.

Жак Бутчер сиял шляпу, огляделся, снова надел шляпу, после чего сел на стул. Он не закинул ногу на ногу, а сидел скованно, словно кукла чревовещателя, и когда он начал говорить, на лице его двигались только губы.

— Я сожалею, что вынужден вмешаться в такую минуту, — сказал Бутч и замолк; потом заговорил снова: —Я бы не пришел совсем, если бы меня не попросил Луис Селвин. Луис, как бы это сказать помягче — немного расстроен. И особенно из-за тебя, Тай.

— О, Бутч… — начала Бонни.

— Из-за меня? — переспросил Тай.

Бутч прочистил горло, словно оно было забито ватой.

Будь оно все проклято, сам я не стал бы… Но я обязан поговорить с тобой не как Жак Бутчер, а как вице-президент «Магны», Тай. Я только что вернулся после долгого разговора с Селвином. Как президент «Маты» он считает своим долгом предупредить тебя: оставь всякие помыслы о женитьбе!

Тай растерянно заморгал:

— Не хочешь ли ты сказать, что он собирается удержать меня с помощью того смешного пункта о безбрачии в моем контракте?

— Пункт о безбрачии? — встрепенулась Бонни. — Тай! Что за пункт о безбрачии?

— О, Селвин в прошлый раз заставил меня подписать пункт, в котором я обязуюсь не вступать в брак в течение всею юридического действия контракта, — с отвращением сказал Тай.

— Конечно, а как же иначе? — сказал Викс. — Герой-любовник! Ты что думаешь, студия намерена создавать вокруг тебя ореол национального дамского сердцееда, чтобы ты потом все испортил, позволив подцепить себя на крючок?

— Я ничего об этом не знала, Тай, — удрученно проговорила Бонни. — Ты мне ничего не говорил.

— Не волнуйся, дорогая! В любом случае, это ничего не меняет. Луис К.Селвин не будет указывать мне, как строить мою личную жизнь!