Четверка червей - [33]

— Мужчиной, — сказал Тай. — Не валяйте дурака. Он был мужчиной!

— Не знаю, — вздохнула Бонни, пытаясь сосредоточиться. — Трудно сказать. Летная форма, конечно, была мужской, но ведь и женщина могла ее надеть. А ни волос, ни глаз, ни даже лица не было видно. Очки скрывали его верхнюю часть, а нижняя пряталась за поднятым воротником.

— Но походка у него была мужская, — настаивал Тай. — И он слишком высок для женщины!

Одухотворенная нотка прозвучала в голосе Бонни:

— Глупости! Голливуд полон актерами обоих полов. И я готова поспорить, что я ничуть не ниже, чем… чем то существо!

— И никто, — вставил Эллери, — не слышал его голос, по той простой причине, что преступник всячески избегал разговаривать. Будь он мужчиной, к чему бы ему такие сложности? Ведь голос можно изменить.

— Э, послушайте, Квин, — взмолился Глюке. — Бросьте заправлять турусы на колесах! Ладно, мы не знаем, был ли то мужчина или женщина. Но вес, общее телосложение, рост…

— Вы уверены? Каблуки могут значительно увеличить рост, а летний комбинезон — довольно бесформенная одежда, скрывающая фигуру. Нет, относительно преступника мы можем быть уверены лишь в одном.

— В чем же?

— Что он умеет водить самолет.

Глюке глухо простонал. В наступившем молчании послышался кашель доктора Джуниуса:

— Не хочется выглядеть негостеприимным, но… Я хочу сказать, не считаете ли вы благоразумным, инспектор, вылететь отсюда сейчас, пока еще буря не разразилась?

— А? — Инспектор устремил холодный взгляд на доктора.

— Я говорил…

— Я слышал, что вы говорили, — Глюке пристально уставился на шафранную физиономию Джуниуса. — Что это с вами? Нервничаете?

— Нет. Разумеется, нет!

— А кто вы такой, кстати? Что вы здесь делаете?

— Мое имя Джуниус, и я врач. Я живу здесь с мистером Стьюартом.

— Откуда вы прибыли? Вы знали Блайт Стьюарт и Джека Ройла?

— В общем-то нет. То есть… я видел мистера Ройла в Голливуде время от времени, а мисс Стьюарт иногда приезжала сюда… Но я не видел ее уже несколько лет.

— А давно вы здесь?

— Десять лет. Мистер Стьюарт нанял меня наблюдать и ухаживать за ним. За довольно приличное годовое вознаграждение, должен признать, а то моя врачебная практика была не слишком…

— Откуда вы сами? Я не слышал, чтобы вы об этом упоминали.

— Буэнависта, Колорадо.

— Зарегистрированы в полиции за противоположные действия?

Доктор Джуниус с достоинством выпрямился:

— Мой дорогой сэр!

Глюке внимательно оглядел его тощую фигуру.

— Я не имел намерения оскорбить вас, — миролюбиво сказал он. Доктор отступил на шаг назад, отирая вспотевшее лицо. — Теперь о том, что мы установили. Вы были правы, Квин, относительно причины смерти. Коронер из округа Риверсайд прилетел сюда с шерифом, осмотрел трупы…

Бонни опять смертельно побледнела. Бутчер решительно вмешался:

— Доктор Джуниус прав. Мы должны поскорее убраться отсюда и доставить домой детей погибших: вы же видите, они едва держатся на ногах! Вы можете побеседовать с ними завтра!

— Да нет, со мной все в порядке, — слабым голосом проговорила Бонни. — Я себя хорошо чувствую, Бутч.

— Что касается меня, — заявил Тай, — то чем скорее вы приступите к делу, тем лучше. Неужели вы полагаете, что я буду в состоянии спать, есть, смеяться и работать, когда убийца моего отца бродит где-то на свободе?

Инспектор невозмутимо продолжал, словно никто ничего не говорил:

— Итак, предварительный осмотр показал, что оба погибли от очень высокой дозы морфия.

— В термосах? — спросил Эллери.

— Ну да. Напитки в них были буквально насыщены ядом. Доктор не мог сказать с уверенностью без химического анализа, но он считает, что на каждую порцию коктейля приходилось никак не меньше пяти гран морфия. Я поручу Бронсону, нашему химику, произвести анализ того, что осталось в термосах, как только мы сможем приняться за них вплотную.

— Но я не понимаю, — нахмурилась Бонни. — Мы же пили из термосов перед самым отлетом. Почему же мы сами не отравились?

— Не отравились, потому что тогда напитки еще были безвредны. Помнит ли кто-нибудь из вас точно, что происходило с термосами, прежде чем они оказались в самолете?

— Я помню, — сказал Эллери. — Они были в плетеной корзинке, а в толпе и толчее я был вынужден сесть на нее сразу после того, как мы выпили по коктейлю на дорожку. И корзинка находилась у меня на глазах, прежде чем я на нее уселся.

— Это важно. А вы сидели на корзинке все время, пока не появился тот лже-пилот?

— Более того, — устало произнес Эллери. — В сущности, я сам поднялся и собственными руками передал ему корзинку, когда он вошел в самолет.

— Следовательно, напитки были отравлены уже внутри. Таким образом, с этим вопросом у нас предельная ясность. — Глюке казался чрезвычайно довольным. — Он захватил самолет, отравил напитки, пока убирал корзинку, взлетел, подождал, пока Джек и Блайт нальют себе по коктейлю — яд практически безвкусен, как сказал коронер, особенно в алкоголических напитках, — и когда они погибли, просто посадил самолет на безлюдном плато и скрылся. Никаких тревог, забот и волнений. Дьявольски придумано, и дьявольски хладнокровно осуществлено.

Гроза, предсказанная летчиком, наконец разразилась. Словно тысячи демонов завыли, засвистали и застонали вокруг; яростные порывы ветра с дождем хлестали уединенную поляну среди гор, стучали ставнями и дребезжали оконными стеклами одинокого дома. Внезапно сверкнула молния, ударив в ближайшую горную вершину, и загрохотал гром.