Чётки - [24]
Но появляется другая, крупнее и злее. Следом ещё одна. Сколько же их? Что, чёрт возьми, происходит?
Чувствую собачий смрад. Кажется, ещё немного и по мне поползут блохи. Зубы впиваются в бедро и руку. Гигантская, чёрная собака прыгает на грудь. Сбивает с ног.
Падаю на асфальт. Пытаюсь отбиться. Перед глазами собачьи пасти. Моё тело раздирают на части.
И вдруг я вижу человеческое лицо. Глаза, уши, рот — маленький мальчик, а под ним личина зверя. Он один из своры. Другой и в то же время свой. Так же клацает челюстями. Так же рычит. Так же беспощаден.
Зубы возле моего горла. Глаза мальчика над моим лицом. И я узнаю его.
Это мой оставленный сын. Господи, но как!? Его же взяли в детский дом. Откуда он здесь?
— Прости! — кричу я.
В ответ — лишь лязг зубов и смрад. Он никогда не узнает меня. Не узнает того, что у него был отец. Как и бездомных собак, его предали люди.
Чувствую, как по шее течёт тёплая кровь, а по лицу — едкие слёзы.
Мне семь лет. И сегодня я уйду играть в футбол.
Папа рассказывал мне, что все дети попадают в рай и там становятся футболистами. Папа был хороший. Он кормил меня сладкой ватой и учил играть в футбол. А потом вдруг ушёл играть сам.
Мама сказала, что он умер. Но я ей не верю. Это мама умерла, потому что стала другой.
Потом у меня было много пап. Все они громко кричали и дурно пахли. Однажды один из них залил мне в рот полбутылки горькой настойки. Мне стало не по себе. Я падал и рыгал, а все хохотали и говорили маме: «У тебя растёт алкоголик».
Тогда жизнь была малиной. Кормили селёдкой и огурцами. На день рождения подарили три конфеты. И главное — можно было играть в футбол.
Затем меня стали бить. Верёвкой, ремнём, шнуром. Не очень больно. Больно было, когда дядя Вася ударил меня по лицу утюгом. Даже мама занервничала. Кричала: «Ты ж его убьёшь! Хотя лучше убей! Только жрать просит!»
Однажды к нам приехала бабушка. Она долго ругалась с мамой в кухне, но вышла довольная и с деньгами. Мама всё смотрела на меня и приговаривала: «Поедешь, Сеня, в деревню…»
В деревне я познакомился с дедушкой. Он всё время лежал на кушетке. Говорил он немного, всего несколько слов. Бабушка сказала, что это он матерится, а не встаёт, потому что парализованный. Я спросил, почему деда парализовало. Бабушка всхлипнула и объяснила, что жизнь такая.
В деревне в футбол играть было негде и не с кем. Поэтому я гонял по двору пустую консервную банку. Меня били за это. Потому что не работал по дому. Хотя я всё делал: дрова рубил, воду из колодца носил, за свиньёй убирал.
Сначала я спал на полу в доме, а потом меня в хлев выгнали, к свинье. Там даже лучше было. Теплее. И еды хватало. Я за свиньёй доедал. Один раз бабушка это увидела и больно меня отколошматила. Кричала: «Свинью, паразит, объедаешь».
Свинья много ела. До упору. Бывало, наесться и давай рыгать.
Как-то я спал, а бабушка меня бить стала, чтобы у соседей жрать не просил.
И ничего я не просил. Просто когда по деревне бегал, банку гонял, люди на меня смотрели и охали. Покушать давали, а я соглашался.
Бабушка узнала и посадила меня на цепь. Отвязывали, когда работать надо было. Я быстро всё делал и убегал — банку гонять.
Хочу быть великим футболистом.
Однажды приехала мама. Постарела.
Идёт ко мне и курит. Я, как её увидел, сразу рваться начал. Хочу к ней на шею кинуться, обнять, но цепь мешает. Чуть не задохнулся.
Мама с бабушкой ко мне подошли.
— Вишь, какой! Опять жрать просит! — говорит бабушка.
— Прожорливый! — отвечает мама.
Развернулись и ушли. Если бы не цепь, я бы бросился к ним на шею и крепко бы обнял. Не из-за еды — просто я их люблю. Только цепь мешает.
Это три дня назад было. С тех пор меня не отвязывают. Работать не заставляют. Кушать не дают.
Уйду сегодня играть в футбол. Навсегда, к папе. Там я стану великим футболистом. Наемся до пуза, чтобы, как нашей свинье, аж тошно было!
Папа так обещал, а он хороший. И мама хорошая. И бабушка. Просто жизнь такая.
Бесноватый
Апостол Пётр, распределяющий путёвки в рай или ад, прямо передо мной. У него большие ресницы, ярко-красные губы и чуть обвисшая грудь. На нём медицинский халат, и, судя по бейджику, его настоящее имя — Оксана Петровна.
Нас двое. Я в мягком кожаном кресле, она за облезшим столом фальшивого ореха. Её короткие полные пальцы с французским маникюром перелистывают страницы тетради, периодически отвлекаясь на порцию слюны. Наконец, они замирают. Оксана Петровна останавливает взгляд на странице. Я внимательно смотрю на её равнодушное лицо, мёртвое от избытка пудры. Ярко-красные губы приходят в движение, обнажая искусственные зубы цвета сгущённого молока. Говори, Оксана Петровна, не молчи…
Напрягаю ноздри, широко расширяя их, так широко, что становятся видны чёрные волоски и засохшие сопли. Хорошо, что эта девушка в жёлтом платье слишком заплакана и не может лицезреть два кратера моего носа.
Без очереди здесь не обходится. Правда, всё спокойно: никто не спешит и не лезет вперёд — покорно ждёт, изучая плакаты о профилактике сифилиса и ВИЧ. На одном из них девушка, похотливо улыбаясь, спрашивает: «Зайдёшь на кофе?». Внизу приписка — «секс = презерватив». Все рекламируют презервативы, но никто так и не заикнулся о любви.
«Книга Греха» — дебютный роман молодого, но уже известного прозаика Платона Беседина, чей яркий авторский стиль с его отточенной лаконичностью и сочной образностью поистине уникален. История, которую он рассказывает, одновременно жесткая и романтичная, остросоциальная и отчасти детективная. Герой романа, погружается на самое дно ада, чтобы попрать его внутри самого себя. Он желает участвовать в истории, поэтому состоит в тоталитарной секте и националистической партии. Он изменяет жизни людей, взрывает бомбы, громит старые порядки и, взрослея, ищет себя в мире успешных ловцов удачи.
Цикл миниатюрных рассказов. Платон Беседин с миниатюрами «Зёрна» стал финалистом премии «Независимой газетой» «Нонконформизм-поступок».
«Учитель» – новое призведение одного из самых ярких писателей Крыма Платона Беседина, серьезная заявка на большой украинский роман, первое литературное исследование независимой Украины от краха СССР до Евромайдана. Двадцать три года, десятки городов, множество судеб, панорама жизни страны, героя на фоне масштабных перемен.«Учитель», том 1 – это история любви, история взросления подростка в Крыму конца девяностых – начала двухтысячных. Роман отражает реальные проблемы полуострова, обнажая непростые отношения татар, русских и украинцев, во многом объясняя причины крымских событий 2014 года.
«Толстые дети – самые несчастные. Я был одним из них: жирным и краснощеким, со школьной кличкой Жиртрест, охами и ахами взрослых, ухмылками девочек и астматической одышкой – собственно, из-за всего этого я и объявил голодовку.Я перестал есть, когда мне исполнилось тринадцать. Еда стала моим главным врагом, на борьбу с которым шли все мои силы. Ненависть к пище была во мне так сильна, что хотелось сжечь все продуктовые магазины разом…».
В романе «Дети декабря» войны и конфликты исследуются на разных уровнях. На первом плане – кипящие события в России и на Украине: Евромайдан, Крымская весна, бои на Донбассе, тесно переплетенные со всей русской историей. Однако это лишь видимый пласт. Важнее то, что стоит за этим. То, что внутри. То, о чем вам никогда не расскажут в телеэфирах. О скрытой стороне войн и конфликтов, об изломанных судьбах людей и семей Платон Беседин говорит без ложного пафоса, открыто и честно, как только и должно говорить русскому писателю. Главные герои романа – те, кто оказался посередине, то есть, по большей части, все мы.
Платон Беседин – известный прозаик, автор романов и сборников рассказов «Учитель», «Книга Греха», «Рёбра», номинированных на премии «Ясная Поляна», «Национальный бестселлер», «Русская премия». Яркий публицист, прославившийся репортажами и статьями, посвященными событиям в Украине и российско-украинским отношениям. «Дневник русского украинца» – избранные записи автора о Евромайдане, Крымской весне и донбасской бойне, изданные без цензуры. В них сбывшиеся пророчества и неуслышанные предупреждения, действенные рецепты и точные диагнозы, интересные параллели и неожиданные экскурсы в историю, но главное – это подлинные живые свидетельства революции и войны, объединённые личностью автора в уникальное цельное произведение.
Этот несерьезный текст «из жизни», хоть и написан о самом женском — о тряпках (а на деле — о людях), посвящается трем мужчинам. Андрей. Игорь. Юрий. Спасибо, что верите в меня, любите и читаете. Я вас тоже. Полный текст.
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.