Чётки - [2]
По центру храма — икона. На ней изображено рождение Спасителя. Подхожу, целую. Икона лежит в импровизированной пещере, созданной искусственными еловыми ветками. В пещере стоят игрушечные фигуры волхвов, Иосифа, Марии, младенца, коз, овец. Пластиковые глаза от падающего освещения, как лазерные указки, горят красным светом.
К вратам не пробиться. Стою возле стены. На ней — образ Николая Угодника. Служба идёт быстро. Последнее время службы стали быстрыми. Быстро читаются молитвы и Евангелие, быстро проповедует священник. Чтобы никто не устал. Как сказал Патриарх Кирилл, церковь учится, переформатируется.
Но я всё равно устаю. Мысли вялые, ленивые, неуместные. О девушке, которая обещала любить всю жизнь, но, видимо, соврала. О бабушке, которой недавно удалили родинку, а на её месте выросла другая, с гнойным отростком. О надеждах, которыми жил в университете, но ни одна не оправдалась. Мысли суетятся, толкаются, ползут к родничку, как колорадские жуки, собранные в банку.
Воодушевляюсь, когда начинают читать «Символ веры». Слова помню, но стараюсь не спешить. Дед справа от меня бубнит с сильным присвистом, воздевая руки, а мужик слева почему-то говорит слова из «Отче наш». Аминь.
Вновь пассивное стояние. Смотрение, слушание, пошатывание. Николай Угодник, кажется, улыбается из-за своей кустистой бороды. Ему можно. Мне нет.
От мужика, только что читавшего «Отче наш», смердит перегаром, будто его желудок переварил сам себя. Он крестится, используя всю пятерню. Кончики ногтей в чёрных полумесяцах грязи, словно французский маникюр наоборот. Мужик вздрагивает, вскрикивает «падре» и падает на колени. Отодвигая ноги толпы, он ползёт к Царским вратам. Но путь в рай закрыт. Три старухи в одинаковых белых платках не пускают его: отталкивают то ли палками, то ли ногами. Мужик валится на бок. Толпа смыкается, как двери вагона метро.
Пробуждаюсь на «Отче наш». Скоро причастие.
Вчера исповедался. Но сколько уже успел согрешить? Не счесть. И не надо. Знания приумножают печали; с Екклесиастом лучше не спорить. Просто ждать, сложив руки крестом. Потом идти, называть имя, глотать.
Кружится голова от запаха старческих тел, нечищеных зубов, потной одежды. Ничего. Благоухает душа, плоть смердит. Дышу через рот. Не выдерживаю, проталкиваюсь вперёд. Мужчины идут первыми, так что всё нормально.
Дождался! Называю себя. Широко, словно хористка, открываю рот, глядя, как капля пота сползает по свекольной щеке священника. Чувствую сначала холод стали, потом приторность вина. Глотаю, целую руку, чашу. Отхожу, по-прежнему прижимая крест рук к телу. Съедаю просфору, запиваю разбавленным тёплым вином.
Вновь ждать. Те, кто спешили принять кровь и плоть первыми, неопытны. Ведь ещё нужно поцеловать крест.
Последнее погружение жёлтой ложки в грешный рот. Последнее касание алой ткани грешных губ. Теперь скажут слова, вынесут крест. Вот теперь надо торопиться, чтобы успеть первым.
Пожилой священник с седой бородой говорит долго. Возможно, он не подвергся переформатированию. Наконец, опускает крест в толпу, выхватывая чьи-то губы. Целует крест старуха с беззубым ртом. Целует крест мужик с разбитыми губами. Целую я.
Вот она новая жизнь, перерождение. Иначе для чего всё это?
На улицу! Свежий воздух, черничное небо, святая ночь.
Милиционеров стало меньше. Остались только те, что с сонными лицами. Так же стоят, курят, опершись на орехи. Крещусь напоследок и выхожу за ворота храма.
Только не домой, только не в пустоты квартиры. Лучше бродить по улицам, смотреть на неоновые вывески, улыбаться случайным прохожим. Например, вот этим, с бутылками пива и звериными лицами. Ничего, лица забудутся, а улыбка останется.
Прохожу магазин эксклюзивных православных подарков, интим салон, бутик меха, итальянскую пиццерию, люксоптику, мир сантехники. С правой стороны подсвеченный бледно-зелёным призрачным светом саркофаг кинотеатра «Победа». Дорога пуста; двойная сплошная одинока, нескончаема, похожа на мечту кокаиниста. Возле каменных урн разбросан мусор. В нём роются собаки.
На площади Лазарева понимаю, почему мусор не в урнах, а снаружи. По улице параллельно друг другу двигаются два близнеца в брезентовых бушлатах. Они врываются руками в урны, как хирурги во чрево, и, вывалив мусор наружу, разбрасывают его палками в поисках наживы. Найдя, складывают в безразмерные пакеты «БМВ». На пакетах надпись «до 70 кг»; мужики в бушлатах настроены оптимистично.
Фонарей и людей здесь больше. Мальчики ищут девочек, девочки — мальчиков. Ориентироваться сложно, потому что у всех красные щёки, шапки с бубонами, ретро очки в полукруглой оправе и субтильные фигуры, упакованные в бесформенные куртки.
Сворачиваю на улицу Маяковского, к редакции газеты «Слава Севастополя». Школьником я писал в неё заметки, а потом главного редактора взорвали. Он погиб, я бросил журналистику. На Маяковского темно. Спотыкаюсь о ноги, торчащие со скамейки. Они принадлежат двум девушкам в одинаковых серебристых плащах.
Сказать им «привет», пригласить на пиво. Шансы есть. Даже, если они скажут, что просто хотят пообщаться друг с другом, мол, давно не виделись. Быть настойчивым, глядя на их лица в боевой раскраске, ноги в сетчатых колготках, груди в увеличивающих бюстгальтерах. Шансы есть, но нет нужной дозы алкоголя в крови, значит, нет и желания.
«Книга Греха» — дебютный роман молодого, но уже известного прозаика Платона Беседина, чей яркий авторский стиль с его отточенной лаконичностью и сочной образностью поистине уникален. История, которую он рассказывает, одновременно жесткая и романтичная, остросоциальная и отчасти детективная. Герой романа, погружается на самое дно ада, чтобы попрать его внутри самого себя. Он желает участвовать в истории, поэтому состоит в тоталитарной секте и националистической партии. Он изменяет жизни людей, взрывает бомбы, громит старые порядки и, взрослея, ищет себя в мире успешных ловцов удачи.
Цикл миниатюрных рассказов. Платон Беседин с миниатюрами «Зёрна» стал финалистом премии «Независимой газетой» «Нонконформизм-поступок».
«Учитель» – новое призведение одного из самых ярких писателей Крыма Платона Беседина, серьезная заявка на большой украинский роман, первое литературное исследование независимой Украины от краха СССР до Евромайдана. Двадцать три года, десятки городов, множество судеб, панорама жизни страны, героя на фоне масштабных перемен.«Учитель», том 1 – это история любви, история взросления подростка в Крыму конца девяностых – начала двухтысячных. Роман отражает реальные проблемы полуострова, обнажая непростые отношения татар, русских и украинцев, во многом объясняя причины крымских событий 2014 года.
«Толстые дети – самые несчастные. Я был одним из них: жирным и краснощеким, со школьной кличкой Жиртрест, охами и ахами взрослых, ухмылками девочек и астматической одышкой – собственно, из-за всего этого я и объявил голодовку.Я перестал есть, когда мне исполнилось тринадцать. Еда стала моим главным врагом, на борьбу с которым шли все мои силы. Ненависть к пище была во мне так сильна, что хотелось сжечь все продуктовые магазины разом…».
Платон Беседин – известный прозаик, автор романов и сборников рассказов «Учитель», «Книга Греха», «Рёбра», номинированных на премии «Ясная Поляна», «Национальный бестселлер», «Русская премия». Яркий публицист, прославившийся репортажами и статьями, посвященными событиям в Украине и российско-украинским отношениям. «Дневник русского украинца» – избранные записи автора о Евромайдане, Крымской весне и донбасской бойне, изданные без цензуры. В них сбывшиеся пророчества и неуслышанные предупреждения, действенные рецепты и точные диагнозы, интересные параллели и неожиданные экскурсы в историю, но главное – это подлинные живые свидетельства революции и войны, объединённые личностью автора в уникальное цельное произведение.
В романе «Дети декабря» войны и конфликты исследуются на разных уровнях. На первом плане – кипящие события в России и на Украине: Евромайдан, Крымская весна, бои на Донбассе, тесно переплетенные со всей русской историей. Однако это лишь видимый пласт. Важнее то, что стоит за этим. То, что внутри. То, о чем вам никогда не расскажут в телеэфирах. О скрытой стороне войн и конфликтов, об изломанных судьбах людей и семей Платон Беседин говорит без ложного пафоса, открыто и честно, как только и должно говорить русскому писателю. Главные герои романа – те, кто оказался посередине, то есть, по большей части, все мы.
Следовать своим путём не так-то просто. Неожиданные обстоятельства ставят героя в исключительно сложные условия. И тут, как и в первой книге, на помощь приходят люди с нестандартным мышлением. Предложенные ими решения позволяют взглянуть на проблемы с особой точки зрения и отыскать необычные ответы на сложные жизненные вопросы.
В повести «На колесах» рассказывается об авторемонтниках, герой ее молодой директор автоцентра Никифоров, чей образ дал автору возможность показать современного руководителя.
Аланна Окан – писатель, редактор и мастер ручного вязания – создала необыкновенную книгу! Под ее остроумным, порой жестким, но самое главное, необычайно эмоциональным пером раскрываются жизненные истории, над которыми будут смеяться и плакать не только фанаты вязания. Вязание здесь – метафора жизни современной женщины, ее мыслей, страхов, любви и даже смерти. То, как она пишет о жизненных взлетах и падениях, в том числе о потерях, тревогах и творческих исканиях, не оставляет равнодушным никого. А в конечном итоге заставляет не только переосмыслить реальность, но и задуматься о том, чтобы взять в руки спицы.
Почему мы так редко думаем о том, как отзовутся наши слова и поступки в будущем? Почему так редко подводим итоги? Кто вправе судить, была ли принесена жертва или сделана ошибка? Что можно исправить за один месяц, оставшийся до смерти? Что, уходя, оставляем после себя? Трудно ищет для себя ответы на эти вопросы героиня повести — успешный адвокат Жемчужникова. Автор книги, Лидия Азарина (Алла Борисовна Ивашко), юрист по профессии и призванию, помогая людям в решении их проблем, накопила за годы работы богатый опыт человеческого и профессионального участия в чужой судьбе.
УДК 82-3 ББК 84.Р7 П 58 Валерий Попов. Излишняя виртуозность. — СПб. Союз писателей Санкт-Петербурга, 2012. — 472 с. ISBN 978-5-4311-0033-8 Издание осуществлено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, текст © Издательство Союза писателей Санкт-Петербурга Валерий Попов — признанный мастер петербургской прозы. Ему подвластны самые разные жанры — от трагедии до гротеска. В этой его книге собраны именно комические, гротескные вещи.
УДК 882-3 ББК 84(2Рос=Рус)6-44 П58 Предисловие Дмитрия Быкова Дизайн Аиды Сидоренко В оформлении книги использована картина Тарифа Басырова «Полдень I» (из серии «Обитаемые пейзажи»), а также фотопортрет работы Юрия Бабкина Попов В.Г. Сон, похожий на жизнь: повести и рассказы / Валерий Попов; [предисл. Д.Л.Быкова]. — М.: ПРОЗАиК, 2010. — 512 с. ISBN 978-5-91631-059-7 В повестях и рассказах известного петербургского прозаика Валерия Попова фантасмагория и реальность, глубокомыслие и беспечность, радость и страдание, улыбка и грусть мирно уживаются друг с другом, как соседи по лестничной площадке.