Чётки - [18]
— Давай только без всяких.
— В семь?
— В семь, — согласился Ткаченко. — И ты там, это, в общем, оденься, как мне нравится…
Раздался смешок, экран погас. Предстояла хорошая пятница. Пятница-развратница.
Ткаченко вернулся в здание завода. Скрипя линолеумом, прошёл в испытательную лабораторию. Открыл сетку генератора высокого напряжения. Заземлил. Подсоединил клеммы к торчащим, будто соски, контактам переключателя. Проверил. Снял заземление. Вернулся в лабораторию, дал 5000 вольт, глядя, как за прозрачным стеклом ходят поршни вакуумного переключателя. По осциллографу снял показания, вбил их в OrCad.
Дальше Ткаченко решил не суетиться, здраво рассудив, что начальства всё равно нет на месте. Закрыл дверь в лабораторию, спрятался в подсобке. Достал банку пива, расстелил грязно-зелёный брезент. Устроился на нём. Пил пиво, листал пожелтевшую газету «Ещё». Кто-то принёс её на завод больше десяти лет назад, а выкинуть так никто и не решился.
В 17.50 Ткаченко допил пиво, сложил казённую канцелярию в свой портфель (надо было в поликлинике рассчитаться за осмотр) и, выключив общее питание, засобирался домой. На проходной расщедрился, пожелав охранникам хороших выходных.
Вышел из здания, прошёл по аллее, по обе стороны которой, как курсантики, вытянулись тополи, свернул на асфальтированную площадку с двумя одиноко торчащими железобетонными столбиками в форме буквы «т». Огляделся, набрал номер.
— Слушаю.
— Это Ткаченко.
— Да?
— Пять штук будет завтра днём. В два часа на пустыре.
— Будем. До встречи.
Ткаченко ещё раз огляделся. Вроде бы не в первый раз, но всё равно на нервах. Постоял немного, рассматривая пробивающиеся сквозь зелень бутонов фиолетовые, розовые и жёлтые цветы. Такие он любил рвать в детстве. Между нежными лепестками торчал мохнатый пестик, похожий на миниатюрный кукурузный початок. Его можно было растирать пальцами, и они потом долго пахли чем-то терпким и приятным.
Значит, завтра в два. Хорошо, пока нет проверок, пока на складе свой человек, можно воровать и торговать переключателями.
Ткаченко вернулся на аллею, позвонил жене.
— Привет. Слушай, нас опять задерживают.
— Как? Опять?
Ткаченко вспомнил, что лучшая атака — это нападение.
— А чего так недовольно? Или оно мне надо? Горбатиться как проклятый? Надо оно мне? Я тебя спрашиваю!
— Да чего ты?
— Всё, до связи.
Ткаченко спрятал телефон и, заметив на стволе тополя лист бумаги, остановился. Видно было только «Помогите!!!». Ткаченко подошёл ближе, прочёл: «18 мая в Дарницком районе был жестоко избит 21-летний парень Егор Борзенков. Сейчас он находится в коме. Просим всех неравнодушных людей откликнуться…» Дальше шло обращение с просьбой о помощи, контакты и расчётный счёт.
— Пишут всякое, — Ткаченко сорвал объявление и швырнул его на землю.
Двинулся дальше, прошёл коробки жилых домов. На нижних этажах расположились магазины с аляповатыми вывесками. Рядом с ними из окаменевшей земли торчали чахлые деревья, похожие на растопыренные куриные лапки.
На автобусной остановке Ткаченко, по обыкновению зашёл в кафетерий «Вишенка». Миновал две картонные коробки с мусором и посетителей, расположившихся за бледно-голубыми столиками на длинных металлических ножках. Те пили, орали и стряхивали пепел в консервные банки. Ткаченко здесь хорошо знали. С ним здоровались, но он шёл, будто попал сюда в первый раз, по ошибке.
За стойкой, обшитой фанерой, заставленной бледными котлетами, болотными огурцами и взопревшими под плёнкой бутербродами, жировыми дюнами нависала Машка-Айсберг. Виднелась лишь её меньшая часть. Ткаченко заказал сто грамм водки «Казацкая слеза» и бутерброд с салом. Стал искать пустой столик — все оказались заняты. Ткаченко выбрал тот, за которым посетители выглядели наиболее прилично, и, присев, закурил сигарету.
Когда Ткаченко выпил и принялся за бутерброд, один из мужчин, лысый, вытащил фотографию. Посмотрел на неё и кивнул. Второй мужчина, блондин, вежливо произнёс:
— Ткаченко? Виктор Данилович?
— Простите? — от неожиданности поперхнулся Ткаченко.
— Ткаченко? — вопрос прозвучал менее любезно.
— Что такое?
Лысый улыбнулся. Блондин полез в карман и вытащил раскрытое удостоверение. Тихо сказал:
— Пошли.
— Простите? — вновь тупо повторил Ткаченко.
— Не простим, — осклабился лысый, а блондин выдохнул:
— Ты тупой что ли, Виктор Данилович? Топай ножками, а будешь выё…
Ткаченко выё… не стал и пошёл за незнакомцами. Лысый шёл вперёд, блондин сзади — получился кортеж. Ткаченко стало страшно.
Вышли из «Вишенки». Прошли через зелёную лужайку, заваленную пластиковыми и стеклянными бутылками. Подошли к чёрному джипу «Шевроле», припаркованному возле кирпичной стены. Лысый открыл двери. Блондин бросил:
— Садись.
Ткаченко сел на заднее сиденье, блондин устроился рядом.
Джип тронулся. До Ткаченко, к которому вернулась способность соображать, дошло, что дело в вакуумных переключателях, которые он воровал с завода. Его нашли и хотят наказать. Ткаченко вздрогнул, покрылся испариной.
— Чего напрягся, Виктор Данилович? — улыбнулся блондин.
— Кто? — не понял Ткаченко, от страха стуча зубами.
— Ты, — сказал блондин. И уже лысому. — Тупой, как для избранника.
«Книга Греха» — дебютный роман молодого, но уже известного прозаика Платона Беседина, чей яркий авторский стиль с его отточенной лаконичностью и сочной образностью поистине уникален. История, которую он рассказывает, одновременно жесткая и романтичная, остросоциальная и отчасти детективная. Герой романа, погружается на самое дно ада, чтобы попрать его внутри самого себя. Он желает участвовать в истории, поэтому состоит в тоталитарной секте и националистической партии. Он изменяет жизни людей, взрывает бомбы, громит старые порядки и, взрослея, ищет себя в мире успешных ловцов удачи.
«Толстые дети – самые несчастные. Я был одним из них: жирным и краснощеким, со школьной кличкой Жиртрест, охами и ахами взрослых, ухмылками девочек и астматической одышкой – собственно, из-за всего этого я и объявил голодовку.Я перестал есть, когда мне исполнилось тринадцать. Еда стала моим главным врагом, на борьбу с которым шли все мои силы. Ненависть к пище была во мне так сильна, что хотелось сжечь все продуктовые магазины разом…».
«Учитель» – новое призведение одного из самых ярких писателей Крыма Платона Беседина, серьезная заявка на большой украинский роман, первое литературное исследование независимой Украины от краха СССР до Евромайдана. Двадцать три года, десятки городов, множество судеб, панорама жизни страны, героя на фоне масштабных перемен.«Учитель», том 1 – это история любви, история взросления подростка в Крыму конца девяностых – начала двухтысячных. Роман отражает реальные проблемы полуострова, обнажая непростые отношения татар, русских и украинцев, во многом объясняя причины крымских событий 2014 года.
Платон Беседин – известный прозаик, автор романов и сборников рассказов «Учитель», «Книга Греха», «Рёбра», номинированных на премии «Ясная Поляна», «Национальный бестселлер», «Русская премия». Яркий публицист, прославившийся репортажами и статьями, посвященными событиям в Украине и российско-украинским отношениям. «Дневник русского украинца» – избранные записи автора о Евромайдане, Крымской весне и донбасской бойне, изданные без цензуры. В них сбывшиеся пророчества и неуслышанные предупреждения, действенные рецепты и точные диагнозы, интересные параллели и неожиданные экскурсы в историю, но главное – это подлинные живые свидетельства революции и войны, объединённые личностью автора в уникальное цельное произведение.
Цикл миниатюрных рассказов. Платон Беседин с миниатюрами «Зёрна» стал финалистом премии «Независимой газетой» «Нонконформизм-поступок».
В романе «Дети декабря» войны и конфликты исследуются на разных уровнях. На первом плане – кипящие события в России и на Украине: Евромайдан, Крымская весна, бои на Донбассе, тесно переплетенные со всей русской историей. Однако это лишь видимый пласт. Важнее то, что стоит за этим. То, что внутри. То, о чем вам никогда не расскажут в телеэфирах. О скрытой стороне войн и конфликтов, об изломанных судьбах людей и семей Платон Беседин говорит без ложного пафоса, открыто и честно, как только и должно говорить русскому писателю. Главные герои романа – те, кто оказался посередине, то есть, по большей части, все мы.
Увлекательная история жизни и трагической гибели Мэри Тернер, дочери английских колонистов, вышедшей замуж за фермера из Южной Родезии. Самый первый роман Дорис Лессинг, лауреата Нобелевской премии в области литературы за 2007 год, моментально принесший начинающей писательнице всемирную известность.
Автор рассказов этого сборника описывает различные события имевшие место в его жизни или свидетелем некоторых из них ему пришлось быть.Жизнь многообразна, и нередко стихия природы и судьба человека вступают в противостояние, человек борется за своё выживание, попав, казалось бы, в безвыходное положение и его обречённость очевидна и всё же воля к жизни побеждает. В другой же ситуации, природный инстинкт заложенный в сущность природы человека делает его, пусть и на не долгое время, но на безумные, страстные поступки.
Героиня этого необычного, сумасбродного, язвительного и очень смешного романа с детства обожает барашков. Обожает до такой степени, что решает завести ягненка, которого называет Туа. И что в этом плохого? Кто сказал, что так поступать нельзя?Но дело в том, что героиня живет на площади Вогезов, в роскошном месте Парижа, где подобная экстравагантность не приветствуется. Несмотря на запреты и общепринятые правила, любительница барашков готова доказать окружающим, что жизнь с блеющим животным менее абсурдна, чем отупляющее существование с говорящим двуногим.
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
Как продать Родину в бидоне? Кому и зачем изменяют кролики? И что делать, если за тобой придет галактический архимандрит Всея Млечнаго Пути? Рассказы Александра Феденко помогут сориентироваться даже в таких странных ситуациях и выйти из них с достоинством Шалтай-Болтая.Для всех любителей прозы Хармса, Белоброва-Попова и Славы Сэ!
Порой трудно быть преподавательницей, когда сама ещё вчера была студенткой. В стенах института можно встретить и ненависть, и любовь, побывать в самых различных ситуациях, которые преподносит сама жизнь. А занимаясь конным спортом, попасть в нелепую ситуацию, и при этом чудом не опозориться перед любимым студентом.