Честный Эйб - [32]

Вдали, на холме, стояла большая ферма. Четыре просторных дома утопали в зелени орешника. В хлевах мычал скот. В кузнице лязгали молоты. На птичьем дворе гоготали гуси. Немного поодаль стоял в лесах новый огромный дом. На ближней лужайке двое работников косили сено.

Сэм долго смотрел на это великолепие. Потом он вздохнул и тронулся было в путь. Но первые же несколько шагов вызвали у него громкое «ох». Левое колено мучительно ныло.

— Эй ты, крупитчатая мука! — закричал один из косарей.

Сэм обернулся.

— Зачем ты выскочил из поезда на ходу?

— Не поладил с контролёром, — туманно отвечал Сэм, растирая колено.

— Тебе повезло! Ты мог бы сломать руку или ногу… Боже мой, да это Сэм Грегори!

Сэм всплеснул руками. На него глядели ясные, голубые глаза Тома Белла, машиниста с «Чертополоха». Рядом с ним улыбался во весь рот кочегар Эл Кимбс.

— Как вы сюда попали? — строго спросил Сэм.

— Нас уволили, масса Сэм, — сказал Кимбс, — всех уволили с «Чертополоха». Дело в том, что после вашего побега мы забастовали. И тогда Корни сказал: «Эхе-м-м, мне не нужны лодыри!» И всех выгнал.

— Мы свободные люди и имеем право бастовать, — сказал Сэм.

— Ты уже убедился в том, что такое свобода, — усмехнулся Том. — Корни уже нанял каких-то голодных бродяг из Европы. «Чертополох» дымит вовсю.

— Корни — это зараза! — убеждённо произнёс Сэм. — И я сейчас вам это докажу, слушайте!

Том покачал головой.

— Я знаю, что ты мастер поговорить, Сэм. Что тебе нужно?

— Я ищу честных людей!

Том и Эл переглянулись.

— Мы уже нашли их, Сэм, — сказал Том. — Вот они!

И он торжественно указал большим пальцем на великолепную ферму.

— Это гармоническая ассоциация Брук-Фарм, — пояснил он. — Здесь нет частной собственности. Каждый вносит деньги и приобретает акции…

— Спасибо, сэр, — сказал Сэм, — у меня сейчас временно нет денег. Я их потратил на развлечения.

— Масса Сэм, — сказал Кимбс, — я человек необразованный, но скажу вам, что там платят доллар в день за любую работу и обеспечивают жильём.

— И вдобавок там учат бесплатно ремёслам, математике, ботанике, музыке и рисованию, — добавил Том, — там все равны. Каждый может потрудиться и приобрести много акций. А машины и инструменты общие.

— И доллар в день, масса Сэм, — добавил Эл Кимбс.

— И когда вся Америка покроется сетью таких ассоциаций, — мечтательно сказал Том, — наступит подлинный рай для всех, кто трудится.

— Ты, однако, здорово выучил все эти сказки, — проговорил Сэм. — А кто главный сказочник?

— Это изобрёл француз, по фамилии Фурье́. А у нас, в Штатах, мистеры Бри́сбейн и Гри́ли.

— Не знаю, не знаком, — сказал Сэм. — Доллар в день, это недурно… Но, боже мой, меня не примут в это заведение!

— Почему?

— Потому, что я числюсь уголовным преступником.

Том и Эл переглянулись.

— А мы не скажем, — промолвил Эл.

— И, кроме того, — сказал Том, — эти парни не станут помогать Корни Вандербильту. Они враги таких, как он, людоедов, И там тебя не выдадут.

— Нет, ребята, — сердито ответил Сэм, — я не гожусь для вашей ассоциации. Я вольный бродяга, я сам по себе. Кроме того, я механик из Нью-Йорка, а не деревенщина с косой в руках. — Я ухожу искать свободу. Прощайте!

Сэм сделал по пути к свободе только два шага. Ухватившись за колено, он согнулся в три погибели и простонал.

— Так, так, — заметил Том. — Выходит, не миновать тебе счастья. Это судьба. Эл, бери его под руку. Не сопротивляйся, Сэм, мы ведём тебя в рай.

— Доллар в день, масса Сэм! — подтвердил Эл.

Таким образом механик Сэм Грегори вступил в гармоническую ассоциацию Брук-Фарм.

Колокол возвестил конец работы в механических мастерских. Сэм Грегори вымыл лицо и руки, вывязал галстук и отправился в лекционный зал.

Сэм уже шестой месяц работал в секторе сельского хозяйства» где он чинил веялки, серпы и плуги.

Директор ассоциации доктор Ри́пли был небольшой человек с задумчиво-восторженным лицом проповедника. В лекционном зале он преподавал латинский язык и критиковал общественные порядки. Джордж Рипли славился своим красноречием. Он говорил часами, воздевая руки к небу, раскачиваясь и поминутно поправляя золотые очки на носу. Он говорил о будущем.

Будущее было полно чудес. Не надо было ни стачек, ни революций, ни насилия. Достаточно было убедить лучших людей в Америке, чтоб они вкладывали свои деньги, свой труд, свой талант в акции «гармонической ассоциации» — и вся Америка, а за ней и весь мир превратятся в рай, где вместо конкуренции будет всеобщее «единство и гармония». И как это до сих пор люди не могли понять, что вместо ежедневной борьбы друг с другом им следует объединить свои усилия?

Не мог этого понять и Сэм Грегори. Ему трудно было понять возвышенные слова и закруглённые фразы самого Рипли. Он вертелся во все стороны. Справа от него возвышался, сложив руки на коленях, Том Белл, за ним сидел, полуоткрыв рот, Эл Кимбс. Слева от Сэма сидели члены ассоциации «предлагающие талант». Это были учителя, писатели, профессора, философы и образованные леди из Бостона. Дамы были в строгих платьях из тёмной тафты с записными книжками в руках. Они слушали оратора с молитвенным восторгом.

— Том, — прошептал Сэм «а ухо своему соседу, — ты что-нибудь понял?