Честное комсомольское! - [2]

Я, кстати, с удовольствием посмотрел в Театре Сатиры спектакль «Чемоданчик» в постановке Александра Ширвиндта, где одну из главных ролей сыграл блистательный Федор Добронравов.

А зачем самому Полякову «Комсомолка»? Во-первых, традиция – в стране нет другого такого крупного издания с «комсомольскими корнями и подходами» – к жизни и творчеству. Ну, а потом, такой Мастер, как Юра, всегда видел и находил в нас, и правильно делал, своих защитников и заступников. В своих статьях и интервью «Комсомолке» Юрий Поляков предстает в разных ипостасях: и как писатель, автор художественных произведений, и как общественный деятель, и как главный редактор «Литературной газеты» (теперь он в ЛГ председатель редакционного совета), и просто как живой человек – с личными переживаниями, радостями, драмами… Ну и, само собой, как писатель, имеющий на все свою собственную точку зрения.

В общем, годы идут, а Юрий Поляков остается по-прежнему конфликтным, ярким, востребованным и не боящимся говорить свою правду.

Нашу правду…

Владимир СУНГОРКИН,

лауреат премии Ленинского комсомола.

Правда заблуждений

1

Сейчас даже трудно представить себе, чем для моего поколения была пресса, подведомственная, скажем казенно, комсомолу – этой величайшей молодежной организации XX века. Каждый советский ребенок, взрослел и развивался, поднимаясь с уровня на уровень по ступеням молодежной периодики: «Веселые картинки», «Мурзилка», «Пионерская правда», «Костер», «Комсомольская правда», «Смена», «Студенческий меридиан», «Молодая гвардия»… Но «Комсомолка» занимала в сердцах юношей и девушек, обдумывающих житье, особое место. Она во многом формировала личность – мировоззрение, общественные взгляды, нравственные установки, эстетические вкусы, давая целокупный взгляд на жизнь. Удивительное дело, но это была газета, которую взахлеб читали и подростки, студенты, и зрелые люди, и поседевшие к тому времени строители «Магнитки». Как удавалось этого добиться тем, кто делал газету, – для меня тайна. Я сам подписался на «Комсомолку», сэкономив на школьных завтраках, еще до того, как вступил в ВЛКСМ, а вступил я в него в 1968 году.

Любимой моей полосой в КП был легендарный «Алый парус», куда я лет в пятнадцать послал свои стихи, уверенный в том, что по уровню мастерства вплотную приблизился к Пушкину. Отделы писем в периодических изданиях работали тогда с точностью атомных часов, и вскоре я получил вежливый отказ, совет настойчивей работать над стихами и, конечно, не унывать. Я последовал совету, и впервые мои стихи были напечатаны в «Комсомолке» в «Алом парусе» под рубрикой «Письмо без марки» в 1976 году во время моей службы в Группе советских войск в Германии:

Полночный гость в квартиру постучит,

Сухая половица где-то скрипнет,

А бабушка моя проснется, вскрикнет

И успокоится – дед взял на фронт ключи.

С тех пор мои стихи не раз появлялись на страницах любимой газеты. Мало кто знает, что и нашумевшую повесть «ЧП районного масштаба», написанную в 1981 году, сначала хотели с продолжениями печатать именно в «Комсомольской правде», в этом пытался убедить большое начальство тогдашний главный редактор Геннадий Селезнев. Но начальство колебалось. Во-первых, газета только что с продолжениями опубликовала пространную повесть о райкомовских буднях своего же сотрудника Виктора Липатова, творившего в жанре «конфитюрного реализма». Давать буквально следом совершенно иную, совсем не «кондитерскую» версию комсомольской повседневности было как-то неловко, да и небезопасно при гигантском многомиллионном тираже издания. Во-вторых, уперлась цензура.

Любопытно: когда повесть в 1985 году вышла в журнале «Юность», возглавляемом Андреем Дементьевым, Липатов тиснул в «Комсомолке» разгромную рецензию «Человек со стороны». Обидно, слушайте: я человек, прошедший все ступени комсомольской иерархии от комсорга 8 «Б» класса 348-й московской школы до кандидата в члены ЦК КПСС, – и вдруг человек со стороны! Впрочем, «Комсомолка» же первой поздравила меня с премией Ленинского комсомола, которую мне за «ЧП» вручили уже в следующем, 1986 году. Самокритичность всегда была отличительной чертой ВЛКСМ.

В апреле 1987 году я стал делегатом XX съезда ВЛКСМ, и «Комсомолка» напечатала мое скандальное выступление. Мне удалось впервые с такой высокой трибуны поднять вопрос о «дедовщине», язве, разъедавшей Советскую Армию, а также поведать о том, что моя повесть «Сто дней до приказа», бичующая это позорное явление, вот уже семь лет как запрещена и «ходит по мукам согласования». К тому времени я был уже опытным оратором и, читая выступление, заранее согласованное, сверял свои слова с реакцией зала, где добрую половину, а то и больше составляли мужчины, прошедшие срочную службу. В глазах делегатов было одобрение: «Ну, наконец-то! Сколько можно отмалчиваться!» Меня проводили бурными продолжительными аплодисментами.

В кулуарах, принимая крепкие мужские рукопожатия и слова солидарности, я краем глаза наблюдал нервическое оживление людей в военной форме, представлявших комсомольский подотдел ГЛАВПУРа. И вот после перерыва выступил Герой Советского Союза Игорь Чмуров, легендарный пулеметчик, чудо-богатырь Афгана. Он обвинил меня в клевете на Вооруженные Силы и заявил, что никаких неуставных отношений в армии нет и быть не может. Зал ахнул, но затем, повинуясь примеру скандирующей группы, встал как по команде, и устроил Чмурову овацию. Я поначалу оставался сидеть в кресле, но руководитель нашей московской делегации чуть не силой поднял меня: «Юра, на нас смотрят! Нельзя отрываться от масс!» Я встал и присоединился к овации.