Честь рода - [6]

На этом моменте он замолчал, не в силах выразить какую-то мысль.

– Сочувствую, – осторожно проговорила я.

– Не лукавь. – Вильгельм криво ухмыльнулся одной половиной рта. – Я прекрасно понимаю, что ты терпеть не можешь как меня, так и моего отца. И если быть совсем уж откровенным, то и сам не в восторге от необходимости общаться с тобой. Будь моя воля – я бы никогда в жизни не приехал сюда. Предпочел бы вообще забыть как о твоем существовании, так и о существовании Анны. Женщины рода Этвуд принесли в мою семью только боль и страдания.

– Зачем тогда ты приехал? – полюбопытствовала я. – Желаешь, чтобы я дала денег на лечение Генриха?

– Болезнь отца, конечно, сильно пошатнула материальную обеспеченность семьи. – Вильгельм презрительно хмыкнул. – Но не до такой степени, чтобы побираться. Да, я считаю, что ты могла бы принять какое-нибудь участие хотя бы в благодарность за годы обучения в пансионе, целиком и полностью оплаченные отцом. Но он наистрожайше запретил мне упоминать об этом. Поэтому нет, Хлоя, я приехал по другому поводу. Я бы хотел, чтобы ты и Анна приехали в имение Мюррей. Да, отец никогда не баловал тебя, порой поступал даже жестко, однако ни ты, ни Анна не можете упрекнуть его в том, что вас бросили на произвол судьбы. Ты получила достойное образование, Анне причитается небольшое прижизненное содержание.

Я опустила голову, пряча в тени грустную улыбку. Да, в какой-то степени Вильгельм прав. Генрих не заменил мне родного отца, даже не попытался сделать этого, но он и не был чудовищем по отношению ко мне. Так что в этом плане упрекнуть его тяжело. Он никогда не скрывал, что не в восторге от свалившейся на голову обузы в виде падчерицы, но выполнял свои обязанности отчима добросовестно. Что же насчет Анны… Думаю, если бы не ее пугающий дар видеть призраков и разговаривать с мертвыми, то он бы обязательно полюбил ее.

Однако эти рассуждения не вернут мне испорченного детства, когда я мечтала хотя бы на миг, но почувствовать заботу и нежность близких.

– Значит, Генрих хочет, чтобы мы с Анной приехали, – медленно повторила я, сообразив, что пауза чрезмерно затянулась и все это время Вильгельм не сводит с меня выжидающего взгляда.

– В первую очередь этого хочу я, – сухо сказал мой сводный брат. – Очень хочу. А значит, я этого добьюсь любыми способами. Поэтому прости, Хлоя, но если ты откажешься, то я отниму у тебя Анну силой и отвезу ее домой. Конечно, тебя я не смогу принудить к поездке, но Анна вернется в имение Мюррей!

В конце своей реплики Вильгельм едва не сорвался на крик, но вовремя одумался и замолчал. Его впалая грудь вздымалась от тяжелого дыхания, тонкие губы кривились в гримасе гнева, светлые глаза страшно налились кровью. Должно быть, ему было очень непросто решиться на этот визит. Нелегко просить об одолжении того, кого ненавидишь всем сердцем! А я не сомневалась в том, какие чувства испытывает ко мне Вильгельм, поскольку наша взаимная неприязнь никогда и ни для кого не являлась тайной.

– А вот и чай! – внезапно нарушило восклицание Герды вязкую тишину, установившуюся после финального выкрика моего брата. И она внесла в гостиную поднос, на котором стояли чайник, несколько чашек и блюдо со сладостями.

Гилберт вскочил с подлокотника, на котором просидел всю беседу, и бросился ей на помощь. Вскоре на столике перед диваном для гостей все было готово к чаепитию. Но Вильгельм лишь мазнул взглядом по чашкам, после чего вновь требовательно посмотрел на меня.

– Твое решение, Хлоя! – высоким и срывающимся от напряжения голосом потребовал он. – Ты едешь со мной и Анной? Или мне придется забрать у тебя сестру?

Краем глаза я заметила, как Герда побледнела, услышав это заявление. Она с нескрываемой тревогой скомкала передник, круглыми от ужаса глазами уставившись на незваного гостя. И я вполне понимала ее чувства. За прошедшие полгода она очень привязалась к моей сестре, выплеснув на нее всю свою нерастраченную материнскую любовь. Сама бы я еще могла пережить разлуку с сестрой, но Герда… Боюсь, для нее это будет равнозначно долгой и мучительной смерти, когда из груди еще живого человека достают бьющееся сердце.

– Ты ведь понимаешь, что сегодня ни о каком отъезде не может быть и речи? – негромко спросила я, уже почти смирившись со своим неминуемым поражением в этом споре.

Как ни печально осознавать, но братец своим неожиданным ультиматумом загнал меня в угол, из которого без посторонней помощи мне никак не выбраться.

– Да. – На дне зрачков Вильгельма после моего вопроса зажегся торжествующий огонек. Вот ведь гад! Уже празднует победу. А братец продолжил нарочито сочувствующим тоном: – Я мог бы прийти сюда завтра, но решил, что тебе необходимо время для сборов. Надеюсь, к моменту вступления в права наследства ты и Анна будете готовы к путешествию.

Казалось немыслимым, но Герда после этих слов побледнела еще сильнее. В ее лице не осталось и кровинки. Только ярко выделялись почти черные из-за нахлынувшего волнения глаза. Бедная! Она ведь не слышала предыстории, поэтому вполне может подумать, будто Анну увозят от нее навсегда. Пожалуй, стоит взять ее с собой, потому как даже краткая разлука станет для нее хуже пытки.