Потом пошли импровизированные вопросы. Присутствующие иностранные ученые задавали вопросы через переводчиков. Английские и немецкие переводы Анна на всякий случай выслушивала, а французам отвечала сразу же по-французски. Лысеющий француз спросил:
- Вы можете назвать тот день, когда вы почувствовали охлаждение Вронского?
Анна тотчас вспомнила тот день в спальне и папиросу, которую она раскурила от свечи. Алексей подал ей свечу, но она взяла у него подсвечник и сама прикурила. И все вдруг напряглось в Анне, она уже поновому увидела внимательно застывшие на ней взгляды и ответила по-французски:
- Я не буду отвечать на этот вопрос, - и машинально, тоже по-французски, обратилась к Туманскому: - Я могу требовать соблюдения приличий?
Академик Туманский наклонил голову к переводчику, бормочущему русский перевод. "Он не знает по-французски", - мелькнуло у нее в голове. Она вдруг осознала, что большинство русских ученых пользовались переводчиками. "Это не ученые, подумала она. - Это интриганы. Меня разыгрывают". Надо было незамедлительно разоблачить этот фарс, интуиция подсказала Анне тактику нападения, и она в упор сказала Туманскому:
- Вы не академик. Вы не ученый. Это не научная комиссия. Вы меня мистифицируете. Я не знаю, для чего эта инсценировка, но это мистификация.
- Почему вы так думаете? - спросил Туманский.
Анна вспомнила о пристрастии современных людей ко всевозможной документации и сказала:
- Покажите мне какой-нибудь документ, удостоверяющий ваше академические звание.
Туманский спокойно сунул руку в карман и протянул Анне продолговатую книжечку в коленкоровом переплете. Анна прочла:
"...выдано академику В. Г. Туманскому..." Она смущенно вернула коленкоровую картонку.
- Почему вы решили, Анна Аркадьевна, что мы - не ученые?
- Мне показалось... Вы же не знаете иностранных языков. Разве бывают ученые, которые не знают даже французского?
Многие рассмеялись. Анна посмотрела в сторону Глухова, он сдержанно улыбался, а Вера откровенно смеялась. Туманский был, кажется, немного смущен, его невозмутимое благообразное лицо чуть порозовело. Чернявый медик из московской медицинской академии (как его представили Анне) пояснил:
- В наше время, насыщенное переводной аппаратурой, знание языков необязательно даже для ученых.
- Это правда? - тихо проговорила Анна и совсем растерялась, потому что в зале смеялись. Туманский не смеялся.
Анне стало грустно и неловко. Она позволила провести себя в верхний зал, где ее снова заперли в зеленой комнате и стали предлагать варианты уже заданных вопросов, а толпа ученых и репортеров слушала ее ответы через передающие устройства.
Когда Анна наконец осталась наедине с Глуховым она спросила:
- Я что-нибудь не так говорила?
- Отчего же? Вы говорили то, что нужно.
- Но все почему-то смеялись.
- Именно тогда вы были на высоте.
- Но вы же знаете французский!
- Знаю. Но многие, даже гениальные ученые в этом отношении остаются невежественными - недостаток системы образования. И вы справедливо это подчеркнули. Может быть, хотите отдохнуть?
- Я бы прогулялась одна по саду.
- А вы не сбежите опять?
...Она шла по тенистой аллее, откуда не было видно плоского фасада института, были только высокие клены, осины, кусты ольхи и сирени да высокая трава, подступающая вплотную к дорожкам.
- Здравствуйте, - услышала она знакомый голос.
Из-за ствола старого клена вышел Игорь.
- Добрый вечер. Вы как сюда попали?
- Через забор.
- Я сама когда-то перелезала этот забор. Но с улицы он гладкий и неприступный.
- А я как-то целый год занимался альпинизмом.
- Вы сюда по делу?
- Я к вам.
Анна улыбнулась. Она верила этому человеку.
- А как вы знали, что я буду здесь?
- Должны же вас пускать на прогулку. Вот я и жду с утра.
Они пошли по аллее.
- Вы знаете о моем прошлом?
- Я это вчера узнал.
- Расскажите.
- А вы не знаете?
- Сегодня была научная комиссия, на которой меня признали Анной Карениной. А кто я на самом деле, еще не сказали.
- Я, наверное, не имею права ничего вам рассказывать.
- Наверное. Но вы же понимаете, что мне это нужно. Знаете, за мной могут следить. Сойдемте с аллеи.
Он раздвинул перед ней ветви ольхи, и они прошли на поляну. Здесь было как в лесу. Игорь шел впереди, и Анна обратила внимание, что у него стройная фигура. Он был, вероятно, ее ровесником, может, немного помладше, и Анна решила держаться с ним как можно проще, чтобы расположить к откровенности. Она спросила:
- Как называются ваши брюки? - и сама удивилась своей смелости.
- Джинсы.
Они уселись прямо на увядающей траве. Игорь закурил сигарету.
- Рассказывайте. Не бойтесь. Я вполне владею собой.
- Не знаю, как это и сделать...
- Ну скажите хотя бы, как мое настоящее имя?
- Анна Купцова.
И, как ни была подготовлена Анна, она вздрогнула, услышав эту, показавшуюся ей грубой, фамилию.
- Нет, ничего, рассказывайте все.
- Я еще мало что узнал. Только если в общих чертах...
И он рассказал.
Группа ученых нейрофизического НИИ работала над созданием уникальной установки, сообщающей информацию непосредственно человеческому мозгу.
Исследовательская группа состояла из четырех человек: руководитель, программист, нейрофизик и электронщик. Группе было предоставлено целое отделение института со сложнейшей аппаратурой. Поначалу это были безобидные опыты, но, когда пошли эксперименты по преобразованию психики (конечно, на животных), встал вопрос о передаче опыта более широкому кругу ученых. Руководитель группы обратился в Академию наук с планом расширения эксперимента.
