Честь и мужество - [66]

— Да, на светлом бензин пятна оставляет, — поддакнула Инна.

— Нет, рубашечка-то темная была, но запах, запах…

«Странно, — подумала Инна. — Он что, заправлялся?»

У нее крепло убеждение, что Гена причастен к угону. Хотя веских оснований думать так, она понимала, пока не было.

— Это чудесно, если он увлечен, — сказала Инна. — Вы не думайте, он у нас в инспекции не на виду. Хотя… — Она помедлила. — Хотя, может, я его и видела. Высокий белокурый мальчик?

— Не то чтоб белокурый, — протянула Елена Игнатьевна. — А впрочем, сейчас убедитесь.

Она вышла и через полминуты вернулась, держа в руке наклеенную на толстый картон увеличенную фотографию узколицего темнобрового юноши с русой, чуть вьющейся шевелюрой.

— Вот наш Гена год назад, — сказала она с грустной гордостью.

— Нет, нет, не видела никогда… — Инна улыбнулась. — И к лучшему, что не видела.

— До поры до времени, — обронил Феликс Михайлович. — С этой автошколой или как она там? Курсы… Скорей бы закончил.

— Последний месяц, — вздохнула мать.

Они поговорили еще некоторое время, потом Шиманская попрощалась, поблагодарила за кофе и пообещала, что тревожить Дергачевых без надобности не будет.

…Бибишев внимательно выслушал Инну и сделал вывод:

— За парнем надо смотреть. Какие, говоришь, курсы?

Он позвонил, уточнил адрес. По телефону же справился, когда заканчиваются сегодня занятия. Вызвал машину. Договорился, чтобы часов через пять, если понадобится, на смену ему был готов инспектор райотдела.

В два часа из подъезда трехэтажного дома по Галактионовской улице, громко переговариваясь, вывалилась группа парней. За ней поодиночке, по двое, еще и еще — все молодежь.

— Вон тот, в желтой футболке, кудрявый, — сказала Инна.

Володя с Инной стояли на противоположной стороне улицы: беседует молодая парочка, разве заподозришь?

— Спасибо, Инна. Теперь прямиком в институт. До встречи.

Она кивнула и неспешно пошла в сторону Ульяновской — туда, где сходятся пути студентов трех куйбышевских вузов. Зайдя в вестибюль большого здания, она последовала в сторону, куда указывала стрелка под надписью «Приемная комиссия». Доцента Павлова она нашла довольно быстро. Он вышел к ней в коридор. Инна представилась и спросила:

— Вы не помните, в тот вечер в баке вашей машины много было бензина?

— Отлично помню, — живо ответил Олег Владимирович. — Почти на нуле. Я и удивился: как могли угнать далеко? Я с утра собирался заправить… А что, появилась надежда?

— Надежда всегда была, — улыбнулась Инна. — Появляется уверенность. Только, вы уж извините, пока ничего сказать не могу.

— Понимаю, понимаю, — оживился и обрадовался доцент. — Не думал, признаться, что в уголовном розыске работают такие…

— Какие? — не без кокетства спросила Инна.

— Такие очаровательные барышни. — Лицо Павлова стало сладким.

— До свидания, товарищ Павлов, — сказала Инна.

Тем временем Владимир Бибишев походкой свободного от бренных забот гражданина следовал за Геннадием Дергачевым. Сначала Володе показалось, что Гена куда-то торопится: полквартала до трамвайной остановки он шел быстро, сосредоточенно глядя прямо перед собой. Но, придя на остановку, вдруг ссутулился и опять сунул в карман мелочь, которую достал минутой раньше. Здесь, среди пляжного люда, ожидающего трамвай, Володя как следует рассмотрел лицо Дергачева. Оно ему понравилось: умный, очень серьезный взгляд, высокий лоб, чуть заметные светлые усики. Интеллигентный мальчик. И явно нервничает: покусывает губу, резко встряхивает кудрями, сваливающимися на брови. Когда подошел трамвай, Володя приготовился было войти в вагон следом за Геннадием, но тот, уже сделав шаг, вдруг повернулся и побрел, еле волоча длинные ноги, в сторону, откуда пришел. Так они шли по городу полчаса — мимо институтов, театра, городского парка…

«Занятие не из серьезных, — с иронией думал о себе Володя. — У парнишки каникулы, убивает время, а ты его тень… Он вернется домой к своим бдительным предкам, а у тебя день пропал».

Поравнявшись с кинотеатром «Молот», Дергачев принялся изучать афишу, и Бибишев испугался, как бы не пришлось ему нынче посмотреть фильм, который он видел и который ему к тому же не понравился. Однако Гена, простояв довольно долго, двинулся дальше и, дойдя до угла, зашел в зал главпочтамта. Выждав немного, следом зашел и Володя.

Геннадий Дергачев, облокотившись на барьер, стоял в очереди у окошка выдачи корреспонденции до востребования. За ним уже успели пристроиться две женщины. Володя ругнул себя: надо было поторопиться войти, тогда он встал бы сразу за Геной и увидел, что за корреспонденцию он получает. Можно было подойти с головы очереди, но там к барьеру прилип старикан, заполнявший бланк. Володя решил выждать.

Протянув паспорт в окошко, Гена вытянул шею, напряженно следя за пальцами девушки, шибко перебиравшими письма. Но вот она выхватила зеленоватую бумажку, заглянула в паспорт, вложила в него бланк и выбросила на барьер. Порывисто схватив паспорт, юноша вчитался в бланк и огляделся, будто разыскивая кого-то в зале.

«Посылка или перевод, — решил Бибишев. — Теперь мне зевать нельзя».

Глаза Геннадия остановились на окошке приема и выдачи переводов. Он медленно пошел через зал, Володе показалось, что лицо Гены побледнело. Когда подошел ближе, убедился: да, парень был бледен, на лбу выступила испарина.