Чешуя ангела - [38]
Даже противное тёплое молоко, которое дебелая соседка приносит в бидоне по утрам, в компании пьётся легче, к тому же Тойвонен парное любит и поможет допить кружку. И когда местные вдруг пристанут, вдвоём сподручнее отбиваться, стоя спина к спине, а потом хором врать бабушке, что синяки от падения с велосипеда, хотя никакого велосипеда и вовсе нет.
С местными потом помирились и подружились, и они уже не ржали над короткими шортами, сами хоть в длинных домотканых штанах, зато босиком. Кожаный лётчицкий шлем местные оценили, вежливо попросили – Серёжка дал. Надевали по очереди, и пока счастливчик, зажмурившись, воображал себя сталинским соколом в небе Испании, остальные ждали, переминаясь с ноги на ногу, ныли:
– Ну чего там? Быстрее давай, уж полчаса прошло.
Тогда Толик солидно смотрел на подаренные папой командирские часы и говорил:
– Только четыре минуты. Вот, пять. Следующий!
Следующий деревенский надевал шлем, сразу становясь значительным и суровым.
А когда Толик рассказывал про «Сталинского дракона», местные недоверчиво переспрашивали:
– Сами? Прям самолёт?
– Планер, – важно пояснял Серёжка. – Вернее, модель. Размах крыльев метр двадцать!
– Небось упал сразу.
– Вот ещё. До сих пор летает. Восходящие потоки – это, брат, сила.
В благодарность местные показали «ближнее место», тропинку через камыши к берегу Тихони.
– Караси тут – что твои хряки, толстущие да жирные. Только прикормить надо.
Бабушка разрешила не сразу, долго наставляла:
– И, гаврики, в воду не лезьте, от греха подальше. Особенно ты, Анатолий! Уже чуть не утонул на этой Тихоне. Она хоть и тихая, но коварная – омуты, течения.
– Ну, бабушка, это сто лет назад, я ещё малёк был.
– А теперь большой? – усмехалась бабушка.
– Теперь я уже, считай, третьеклассник и плавать умею.
– Ладно. Всё равно в воду запрещаю. Только если взрослые рядом.
Разбудила до рассвета, дала корзинку с хлебом, колбасой и огурцами. Тойвонен удивился:
– Караси разве едят огурцы?
– Какие ещё караси? – в свою очередь удивилась бабушка.
– Толстые, как эти… – Серёжка забыл название. – Свинские мужья, словом. Их прикармливать надо.
Бабушка долго смеялась, а потом сказала:
– Обойдутся ваши свинские мужья, сами ешьте.
С утра было неуютно, потревоженная трава плевалась холодными брызгами росы, кричали петухи, состязаясь, кто громче. Мычала корова, жалуясь на толстую дебелую молочницу: разбудила ни свет ни заря и дёргает за титьки. Шли, зевали, потом Толик принялся пересказывать книжку «Прыжок в ничто» про полёты в космическом пространстве. Тойвонен сказал:
– Знаю! Беляк написал.
– Сам ты беляк! А это наш писатель, советский, социалистический! Александр Беляев.
– Всё равно знаю. Он ещё про этого, морского человека с жабрами.
Потом говорили о том, как здорово иметь жабры: можно нырять хоть на час и рыбу ловить голыми руками. А ещё можно с миной подплыть и подорвать вражеский крейсер – то-то буржуи удивятся!
Серёжка вдруг споткнулся, замер, протянул руку.
– Ты чего?
Серёжка весь посерел, молча продолжал показывать. Толик поглядел туда и тоже замер, чувствуя, как холодный комок ухнул в желудок и ниже. Поперёк тропки ползла длинная змея с ломаным узором на спинке.
– Гадюка! – прошептал Толик.
Дальше шли медленно, внимательно глядя на ноги. Серёжка держался сзади, ныл:
– А если она сбоку напрыгнет, из кустов? Зажалит до смерти.
Толику самому было страшно, но он собрался и возразил:
– Это у пчелы жало.
– А у гадюки?
– У неё зубы. Ядовитые.
– Вот сейчас легче стало, – ехидно сказал Серёжка.
– Трус ты, Тойвонен, а ещё сын орденоносца! Вот если бы мы в разведку? Ты бы сейчас ныл: «Вдруг сейчас финский лыжник из кустов напрыгнет? Пойдём обратно, скажем командиру, что испугались».
– Лыжник не напрыгнет, лыжи помешают. И я не трус. Я хотел её удочкой, да пожалел. Хорошая удочка потому что.
Тут Серёжка не соврал: удочка у него знатная, бамбуковая. У Толика – просто ореховая ветка, зато сам вырезал и от коры почистил.
Потом нашли то место на берегу, достали из корзинки жестянку, и вовремя: червяки переползли через край и уже присматривались к колбасе.
Поплевали на наживку, как водится, поколдовали:
– Червяк, червяк! Давай на крючок, под водой молчок, примани карася, линя да язя, корюшку да ряпушку, щуку да налима – уха необходима. Без добычи не возвращайся, с товарищами прощайся!
Сидели, смотрели на поплавки из винных пробок. Серёжка зевал-зевал, да и заснул, выронил драгоценную удочку. Толик спохватился, прямо в одёжке прыгнул, поймал.
– Растяпа, – ругался, дрожа от холода. – Куда тебя в разведку? То гадюки боишься, то снаряжение теряешь. Утопишь винтовку – и всё, трибунал.
Серёжка виновато сопел. Толик торопливо разделся, отжал мокрые штаны, куртку и майку. Серёжка собрал сухие ветки, да толку – спички были у Толика в кармане куртки, промокли.
– Домой надо, простынешь.
– Без улова? Чтобы все засмеяли?
Солнце пожалело, поднялось выше, принялось сушить мокрые волосы. Толик перестал дрожать, развесил одёжку на прибрежных кустах. Сказал:
– Смотри, Тойвонен, бабушке ни слова! Не то надерёт уши и больше не пустит никуда.
– Могила, – кивнул Серёжка. – А где сандалетка твоя?
Великая Степь идёт на Запад, расправляя крылья над всё новыми и новыми землями, и в тени её крыльев – огонь пожаров, потоки крови, рваные кольчуги и сломанные клинки. Остановить орды Чингисхана Европе не под силу, и везде находятся предатели, готовые открыть ворота завоевателям. Но четверо героев встанут на пути нашествия. Любовь и долг, дружба или Отечество? Русский воин Дмитрий, бывший разбойник Хорь, половецкий батыр Азамат и рыцарь-тамплиер Анри!! В переломном тринадцатом веке!
Всё было не так. Учебники истории врут. Бог давно устал от проекта «Человечество». Да, оно уже погибало – в Древней Индии. В атомном пламени. Но вновь и вновь ОНИ рвали гнилую ткань Времени, возвращались назад – и пытались всё исправить.Всё было совсем не так… И пировали стервятники на огромных пространствах Великой Степи, когда девять из десяти дружинников погибли в битве на Калке. Когда Русь лежала перед верными псами Чингисхана – беззащитная, беспомощная, обречённая… Кто спас её? Кто не дал начаться игу на пятнадцать лет раньше, в 1223 году, а не в 1237-м?Золотой конь.
В рассказах тринадцатой книги серии «Зеркало» – приключения и драмы, философские размышления и красивые фантазии, рискованные авантюры и обдуманные. Герои живут, любят и находят выходы из самых невероятных ситуаций в далеком космосе и советской воинской части, на чужой планете и в старой русской усадьбе. «Все в этом мире есть число» – говорил Пифагор. «Вселенная движется по нескончаемо повторяющимся циклам от единицы до девятки» – вторит ему нумерология.
Наше время надвое разорвала война в Афганистане.Вводил ограниченный войсковой контингент в непокорную горную страну могучий Советский Союз. А через девять лет возвращались мы совсем в другое государство. Которое до сих пор не знает – какое оно на самом деле?Каждый из нас, рожденных в весенние шестидесятые и самодовольные семидесятые – из воевавшего поколения. Независимо от того, где пришлось получить свой осколок в грудь или в мозг – в Панджшерском ущелье или у взбесившегося телеэкрана.Моя огромная держава даже не погибла в неравном бою.
Познавательно. Интересно. Важно. Роман, написанный современным офицером о времени становления русской технической мысли, о неизвестных гениях нашего Отечества. Еще в гимназии Коля Ярилов мечтал стать героем войны, как его отец. Вместо этого он был вынужден постигать за партой скучные точные науки. Юноша и представить себе не мог, что именно эти навыки сделают его знаменитым… Страну тем временем сотрясают катаклизмы: революция, реформы, Первая мировая война. Подающий надежды приват-доцент Ярилов сдает экзамены на офицерский чин и в июле 1915 г.
В недалёком будущем на фоне глобальных мировых проблем человечество сумело объединиться ради выживания. Построенное на этом новое информационно свободное общество позволило, наконец, всерьёз заняться освоением космоса. Вскоре мы наткнулись на инопланетное сооружение, которое посчитали по началу сломанной машиной времени. Но это только одна функция. И я распробовала её, но и не только. Попала в далёкое будущее, чуть не была убита, но выжила. К сожалению, в этом будущем ждут одни потрясения. Люди стали повсеместно меняться телами.
Нет ничего удивительного в том, что события и явления, происходящие вокруг нас, мы воспринимаем такими, какими нам настоятельно рекомендовано видеть их определённым кругом условно уважаемых господ и дам. Но со стремительным изменением земного мира, наверное, в лучшую сторону подавляющему большинству даже заблуждающихся, некомпетентных людей планеты уже не удаётся воспринимать желаемое в качестве явного, действительного. Относительно скрытая реальность неотвратимо становится текущей и уже далеко не конструктивной, нежелательной.
Рассказ о жизни и мечтах космонавтов, находящихся на Международной космической станции и переживающих за свой дом, Родину и Планету.
Третья часть книги. ГГ ждут и враги и интриги. Он повзрослел, проблем добавилось, а вот соратников практически не осталось.
Болотистая Прорва отделяет селение, где живут мужчины от женского посёлка. Но раз в год мужчины, презирая опасность, бегут на другой берег.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
Продолжение романа «Семь горных воронов». Братья-вороны разделены войной, смогут ли они снова собраться вместе под крылом своей матери-чародейки? Красный и Дикий Вороны все ближе к трону, но они забыли, что часто гонку проигрывают уже на самом финише. Армия Озерного королевства может решить судьбу всех пяти стран, а Серые горы готовы прибегнуть к помощи тайных и страшных сил. Меч против магии, коварство против героизма, кровные узы против побратимства. Когда на кон поставлена судьба семьи, приходится жертвовать личными интересами, даже если ты – новый Хозяин гор.
Космос прекрасен, притягателен и смертельно опасен. Пилот Николай Павлов водил грузовые рейсы по Солнечной системе, но мечтал в числе первых отправиться к далеким звездам. Отстраненный от любимой работы за неподчинение служебным инструкциям, способный обменять карьеру на спасение людей, колючий, вечно знающий все лучше других, Павлов не сыскал любви начальства. Но человек, способный выжить во время катастрофы, да еще и спасти других людей, привлек внимание сумасшедших, решившихся отправиться в первый полет к чужой звезде в хрупкой скорлупке исследовательского корабля.