Червоточина - [4]

Он тряхнул кистью, но часы так и не подали признаков жизни – скорее всего они стали единственной жертвой аварии. А может, просто села батарейка.

«Да и хрен с ними!» – подумал Нича и внимательно огляделся вокруг.

Маршрутка стояла почти перпендикулярно шоссе, носом к обочине. Трасса была абсолютно пустой в обе стороны. Конечно, их городок не являлся ни Москвой, ни Чикаго, ни даже Урюпинском, но на шоссе, ведущем к Фабрике, всегда было хоть какое-то движение. Тем более, в будний день. Тем более в час, когда заканчивалась ночная и начиналась утренняя смена. Хотя… Нича почесал затылок… Фиг его знает, который теперь час. Он снова глянул на солнце. Но определять по нему время он не умел.

Ладно, решил Нича, не важно. То есть, не очень важно. Пока. Предположим, что рабочий день уже начался, и так уж совпало, что сейчас никто никуда не едет.

Стоп! Он чуть не подпрыгнул. А где вторая машина?!. Та, с которой столкнулась маршрутка? Неужели удрала? Но ведь удар был достаточно сильным, чтобы она столь легко отделалась! Или это был какой-нибудь «КАМАЗ»?..

Нича обошел автобус кругом. Оранжевая, словно апельсин, «ГАЗель» была абсолютно целой! Мало того, на блестящем лаковом глянце не красовалось ни единой царапинки! Казалось, автобус только что съехал с заводского конвейера.

– Ничо так!.. – вновь почесал затылок Нича.

Он посмотрел в сторону Фабрики. До нее было километра три. Фабричные трубы четко вырисовывались редким уродливым гребнем на фоне ясного синего неба. Знакомая картина чем-то не понравилась Ниче. Что-то в ней казалось настолько неестественным и неправильным, что разум забуксовал. Ниче стало жутко, словно вместо труб он увидел задранные вверх жерла гигантских пушек. Казалось, еще мгновение, и из них вырвутся языки пламени, повалит пороховой дым, а еще через пару мгновений послышится вой приближающихся снарядов…

Стоп!.. Вот теперь Нича, не удержавшись, подпрыгнул. Дым! Конечно же, дым! Никакого дыма не было, трубы не коптили это ясное синее небо! А такого быть не могло. Никогда. Производство на Фабрике было цикличным, круглосуточным. Даже если останавливали из-за аварии или на профилактику какой-нибудь цех – остальные продолжали работать и отравлять, как говорится, окружающую среду вредными выбросами. Через эти самые трубы в первую очередь.

Значит, что? Нича сел прямо на асфальт, потому что ноги вдруг отказались его держать. Значит, трындец!.. А если конкретней? Если конкретней, то, например, началась война. Что там им в школе еще, помнится, рассказывали про нейтронную бомбу?.. Дескать, после ее взрыва все живое погибает, а материальные ценности остаются. Именно это сейчас и наблюдается.

– А мы?! – вскочил Нича, не замечая, что вопит вслух. – Ведь мы-то живы!..

«Или это корпус маршрутки сыграл роль экрана? – перешел он снова на мысленный монолог. – Но разве может полмиллиметра – или сколько там? – жести послужить экраном от жесткой проникающей радиации?..»

Не будучи технарем, Нича все равно был уверен, что металлическая скорлупка микроавтобуса защитит от взрыва нейтронной бомбы ничуть не лучше яичной скорлупы. К тому же куда делись остальные пассажиры? Испарились, потому что сидели возле окон?..

Ему вдруг стало очень смешно. Он согнулся пополам, прижав руки к заболевшему от смеха животу. Кривясь от боли, он не мог остановиться – все хохотал и хохотал. Его скрючило так, что колени опять подогнулись, и Нича упал на асфальт, продолжая сотрясаться в припадке судорожного смеха.

Очнулся он от резкого запаха нашатырного спирта. Рядом с ним стояла на коленях рыжеволосая девушка, держа возле его носа ватку. Нича поморщился и отвел ее руку.

– Не надо больше… Спасибо… – хрипло выдавил он.

– Что с вами случилось? – заглянула в его глаза девушка. Ничу словно прошибло током, почище даже, чем от запаха нашатыря, – настолько синими, бездонными и прекрасными были глаза незнакомки!.. Кстати, а почему незнакомки?.. Нича сел и, оставив без внимания ее вопрос, задал свой:

– Как вас зовут?

– Соня… София. А почему… Погодите, при чем тут мое имя? Что с вами случилось, вы можете ответить?

– Да ничего со мной не случилось, – улыбнулся Нича. – Это вот с ним что-то случилось, – развел он руками.

– С кем? – обернулась Соня.

– С миром.

– С вами на самом деле все в порядке? – вновь посмотрела на Ничу девушка.

– Ничо так, – сказал он. – Нормалек!

– А?.. – отчего-то вздрогнула Соня и неожиданно покраснела. Нича слышал, что белокожие рыжеволосые люди краснеют очень сильно, но не думал, что настолько. Теперь уже забеспокоился он:

– Что с вами? Вам плохо? Где эта… как ее… аптечка?

Нича вскочил и завертел головой. Рванулся к автобусу, но Соня крикнула:

– Не надо!

– Что? – замер Нича. – Почему? Вам же плохо… – Впрочем, он уже видел, что краска медленно, но уверенно сходит с лица девушки. – Или… нет?

– Нет, – тихо ответила Соня и отвела взгляд. Поднялась с асфальта, отряхнула ладони и, не глядя на Ничу, продолжила: – Просто… вы сказали: «Нормалек»…

– Ну, да, я так сказал, – пожал плечами Нича. – И что?

– Разве вы меня знаете? Мы с вами встречались?.. Вряд ли, я бы запомнила. Вы… такой высокий и… видный… – Она снова начала краснеть.