Червонные сабли - [9]

Валетка шел, опустив голову, стремена болтались, поводья ослабли и повисли. Самодельное седло из персидского ковра не скрашивало печальной минуты. Весь грустный вид коня точно говорил: «Что ж, хозяин, поезжай без меня. Жалко, конечно. Кто там о тебе побеспокоится и унесет от беды? Да уж, видно, такая наша доля, поезжай».

Знал Ленька, что военкомом в Юзовке - механик Сиротка, давний друг отца и первый Ленькин учитель. Он мысленно представлял, как сейчас встретится с ним, а тот улыбнется, обнимет единственной рукой и скажет: «Явился, вояка?»

Но все получилось иначе. Еще издали заметил Ленька, что у здания военкомата тревога: во двор въезжал отряд конной милиции в полном вооружении. Во все стороны скакали связные.

Ленька передал Валетку конюху и отыскал нужную дверь.

Сиротка строго поглядел на юного буденновца, чувствовалось, что узнал его, с уважением скользнул взглядом по маузеру и сказал:

- Заходи, товарищ Устинов, очень ты кстати.

В комнате было накурено и шумно. За стеной дежурный вертел ручку полевого телефона, яростно дул в трубку и кричал: «Шатохинское! Шатохинское! Станция, дайте Шатохинское!» Но связь была прервана, и дежурный не мог докричаться.

Ленька присел на лавку возле окна. Сиротка, собираясь делать сообщение, озабоченный, подошел к стенной карте и стал к ней боком, чтобы всем было видно.

В окне мелькнула тень, все оглянулись и увидели морду лошади. Это Валетка ходил по двору военкомата и заглядывал в окна, искал хозяина.

- Товарищи, мы собрались по важному делу. Войска черного барона Врангеля под гром аплодисментов мировой буржуазии вышли из Крыма и ведут наступление на Донбасс...

Сиротка обвел пальцем Крымский полуостров, окруженный синими просторами морей, и стал излагать события так, как они развивались.

На рассвете шестого июня с тридцати трех кораблей, тайно проникших в Азовское море через Керченский пролив, высадился на нашем берегу корпус врангелевцев под командой генерала Слащева. С ходу они захватили Кирилловку, а через день и Мелитополь. Одновременно через перекопские укрепления бросились в атаку офицерские части генерала Кутепова. Они легко опрокинули слабые заслоны нашей Тринадцатой армии и взяли Каховку.

За несколько дней Врангель занял почти всю Северную Таврию с ее неисчерпаемыми запасами хлеба, конными заводами, тысячными отарами овец, богатыми, виноградниками. Щедрый край оказался под властью врагов, и казацкие нагайки снова заходили по селянским спинам.

Издали Ленька хорошо видел карту. Фронт был отмечен красными флажками. Извилистая линия тянулась от Перекопа к низовьям Днепра и дальше, через Каховку, на север и восток, к границам Донбасса.

Военком поправил пустой рукав, аккуратно забранный под ремень, прошелся по комнате и снова вернулся к старенькой, замусоленной карте на стене.

- Только напрасно думает недобитая змея Врангель, что, подкормившись французскими снарядами да английскими танками, он победит Республику Советов...

Сиротка сказал, что таково общее положение, создавшееся на юге, и оно обязывает поставить под ружье всех рабочих, которые могут держать в руках винтовку. Но есть и другое сообщение, совершенно неотложное. В селе Шатохинском находится продовольственный отряд рабочего коммуниста Барабанова. Но туда нагрянули не то врангелевцы, не то банда Махно, Как видно, там идет бой. Надо спешить на помощь. Веселая злость охватывала Леньку, азарт бойца просыпался в нем. А когда Сиротка, продолжая рисовать обстановку, упомянул, что в налете на село будто бы участвует сын помещика Генька Шатохин, Леньку точно огнем обожгло.

- Дядя Сиротка... товарищ военком. Можно я поеду?

Сиротка положил руку на плечо Леньке:

- Спасибо, товарищ Устинов. Мы помним твоего отца и знаем, что ты достойный его сын... Чоновцы - хлопцы напористые, но необстрелянные. Покажи им пример...

А в душе у Леньки все трепетало. Значит, вот где суждено ему снова встретиться с кадетом. Только теперь последнее слово будет за Ленькой. Только бы успеть захватить кадета в селе...

На просторном дворе, заросшем лебедой, построился отряд чоновской кавалерии. Сразу было видно, что не все держались в седлах уверенно. Ведь это были рабочие парни, одетые пестро: кто в ситцевой косоворотке, кто в тужурке. За спиной у каждого винтовка. Шашки были не у всех. Это Ленька подметил опытным глазом бывалого кавалериста.

Подобрали для Валетки седло, и оно пришлось впору. Конь затанцевал, точно в нем проснулась отвага. Ленька ласково потрепал Валетку по шее и одним прыжком очутился в седле. Хорошо отдохнувший конь взвился на дыбы, точно в жилах у него текла не кровь, а полыхал огонь.

Писарь военкомата отдал Леньке свою шашку. Тот проверил на пальце лезвие, привстал на стременах, со свистом секанул ею по воздуху и опять вложил клинок в ножны.

- Не таких рубали! - сказал Ленька и; повернув Валетку, стал в строй вместе с чоновцами.

Подъехал отряд конной милиции с двумя легкими пулеметами. Один «льюис» вместе с запасом патронов был упакован вьюком на низкорослом и молодом жеребце такой же масти, как и Валетка. Поскольку Ленька служил в буденновской армии пулеметчиком, коня с вьюком отдали ему. Теперь дончак стоял рядом с Валеткой, а Ленька держал его в поводу.