Червонное золото - [50]

— Ведь это не такая уж большая жертва, правда, Маргарита? — улыбнулась Джулия, погладив меня по голове. — Я знаю, что вы благочестивы и гораздо более искренни, чем остальные дамы из папского окружения.

Она подшучивала над моей ролью первой содержанки папского внука, но, похоже, верила собственным словам.

— Да и золото идет вам больше, чем жемчуг. Прогулка, которая может показаться вам скучной, требует маленькой жертвы, зато вы познакомитесь с людьми, достойными вашей образованности. И вы, надо полагать, оцените их лучше, чем мы, ибо одарены блестящим умом и эрудицией, которая отличает лишь немногих наших лучших друзей.

Это был мотив, по которому меня взяли с собой в тайную и опасную исповедальню. Меня считали чудом природы, и это чудо, несомненно, можно было вернуть к добродетели, в лоно Господне. Может быть, они лелеяли надежду на освобождение, и я была им послана как знамение, как проявление женской мудрости, которую упорно отрицали церковники.

Вот уж представить себе не могла, что дамы такого высокого положения сочтут меня высшим существом. Я по большей части занималась соблазнением мужчин и никогда не считала ни ум, ни знания сильными инструментами. Теперь же я начала думать, что, может, мужчин, таких податливых в моих руках, покоряет интеллект, о котором они не догадываются, пока не почувствуют в нем угрозу? Женщина высокого ранга, выказав острый ум, еще может напугать мужчину, но на острый ум путаны никто не обращает внимания, и дело кончается тем, что мужчины только легче подпадают под ее чары.

Но можно рассудить и наоборот. Овал лица, смягченный легким слоем талька, белые зубы, губы, оттененные кармином… Женщины, собираясь в самое интеллектуальное общество, не преминут прихорошиться, словно внешность служит проводником к познанию их острого ума. Получалось, что я постигла в совершенстве обе стратегии, а главное — об этом знала, что давало мне неоценимое преимущество.

Мы миновали облетевшие дубовые и ореховые леса, отделяющие Орвьето от Баньореджо, и вскарабкались по лестнице, что вела на неприступную скалу Чивита. Издали скала казалась узкой, как вершина вулкана посреди моря каштанов, и трудно было предположить, что лестница приведет к такой широкой площадке, целой площади. В южном углу площади, рядом с церковью, открывалась арка, ведущая в епископство, где остановился Реджинальд Поул со своей свитой. Такое жилище больше подходило какому-нибудь скромному дворянину, чем самому могущественному, образованному и утонченному кардиналу Европы. Но он все время повторял, что верующие люди не должны владеть излишне роскошными апартаментами в этом мире, если хотят оказаться ближе к Господу в мире ином.

Первым нам навстречу к лестнице, ведущей наверх, такой крутой, что казалось, она специально спроектирована под его появление, вышел сам Реджинальд Поул. Длинная черная, аккуратно подровненная борода спускалась ниже пояса, напоминая кирасу из щетины. Она была атрибутом святости и чистоты владельца, и от нее старались держаться подальше, словно от стального щита. Он не стриг бороду с того самого времени, как приехал в Италию десять лет назад, спасаясь от участи мученика. Потомок благородных графов Суффолкских, кузен Генриха VIII, он насилу ускользнул от королевского золотого стилета, когда осмелился высказаться против развода Генриха с третьей женой и его женитьбы на Анне Болейн. Как он сам потом рассказывал, Господь говорил его устами, когда он, повстречав короля-еретика в темной гардеробной, высказал ему все, что никто до него не осмеливался сказать.

После бегства Поула в Италию Павел III почти сразу нарек его кардиналом, укрепив, таким образом, партию, выступавшую против короля в Англии и за ее пределами. Черная кардинальская борода не скрывала отваги воина, та же отвага чувствовалась в пристальном взгляде маленьких черных глаз и в массивном носе. Сильные руки с одинаковой твердостью держали и шпагу, и священные книги.

Он спустился вниз на два марша лестницы, и шедшая за ним свита с царственным видом остановилась на освещенной солнцем площадке. Протянув мне сильную руку, он смутился, потому что знал, какую жизнь я веду. Мне было достаточно пожать ее, чтобы понять, что эта рука никогда не касалась женского тела. Я успокоила его, уставившись ему в переносицу самым невыразительным взглядом. Во всей его фигуре, напоминающей грозную черную тень, единственным светлым пятном был лоб.

На этой встрече я чувствовала себя чужой и изо всех сил старалась, чтобы любопытство не светилось в моих глазах: мне казалось, что тогда я и сама стану незаметной для глаз присутствующих.

Виттория совсем не по-королевски простерлась перед Поулом на ступенях крутой лестницы, не успев стать на площадку и рискуя упасть. Элеонора зарделась, как монахиня-затворница, которую заставили выйти на свет божий из кельи. Рената и Джулия, стараясь скрыть собственное замешательство, бросились поддерживать Витторию.

Как только Витторию благополучно подняли со ступенек, Поул отошел чуть в сторону, чтобы дать свите возможность поздороваться с нами.

— Его высокопреосвященство кардинал Модены Джованни Мороне.