Червивое яблоко - [74]

Я позвонила в Центр по планированию семьи в Саннивейле. Мне было сказано, что они устанавливают внутриматочную спираль лишь в конце женского менструального цикла, поэтому я дождалась, когда у меня почти закончился период, и затем отправилась к ним на процедуру. Я сомневалась, зная о возможных побочных эффектах использования внутриматочной спирали, но это был меньший риск, чем таблетки, ведь из-за добавочных гормонов я набирала лишний вес и у меня развивалась апатичность. Я знала это, поскольку то принимала таблетки, то прекращала на протяжении нескольких лет. В ту ночь я сказала Стиву, что поставила спираль, и он меня высмеял. Осознание того, что я все сделала правильно, дало мне возможность наконец-то понять модель: он будет продолжать унижать меня за все без исключения независимые мысли и действия. Это было сродни заболеванию внутри его.

После установки спирали я ощутила, что вновь могу чувствовать себя спокойно после практически года интимных отношений со Стивом. Я знала, что не забеременею, и испытывала облегчение, даже эйфорию, по поводу того, что сняла со своих плеч громадную заботу. По крайней мере, так казалось. В течение двадцати четырех часов после установки внутриматочной спирали я забеременела. Я точно знаю, когда произошло зачатие, поскольку в ту ночь Стив был добрее, чем обычно. Он дышал так, словно избавлялся от всего того, что его обременяло, и ласкал мое лицо с глубоким чувством так, как не делал уже долгое время. На мгновение я расслабилась, чувствуя полное принятие. Луч любви пробился через тучи, а затем снова скрылся.

Глава 16 Старая история

В течение двух недель в начале октября 1977 года каждая минута была на счету. Я поняла, что моим близким отношениям со Стивом конец. Получение «надежного» средства контрацепции стало моим первым шагом к расставанию. Род Холт, один из первых десяти сотрудников Apple, предложил пройти оплачиваемую стажировку по разработке шаблонов для продукции компании. Стив с Родом считали, что я идеально подхожу для данной работы, и так оно и было, но меня беспокоила подобная перспектива, поскольку я просто хотела быть художником. Будучи заботливым взрослым человеком старшего возраста, предлагающим мне очень ценную возможность, Род счел мое нежелание принимать это предложение глубоко ошибочным. Я сказала ему, что подумаю об этом. Затем я узнала, что беременна.

Мне понадобилась пара дней, прежде чем я отважилась рассказать Стиву о беременности. Мы говорили на кухне о посторонних вещах, и я сказала ему: «Я беременна». На лице Стива появилась гримаса ужаса. Он яростно уставился на меня, а затем выскочил из дома, не сказав ни слова. Это был первый день.

Сегодня распространена версия, что Стив просил меня сделать аборт. Существуют цитаты, вероятно, самого Стива, что он предлагал мне прервать беременность. Он даже заставлял людей верить, что я спала со всеми вокруг. Но все это неправда. Все это Стив делал для того, чтобы выставить себя жертвой сумасшедшей женщины, к которой он испытывал незначительное влечение, но никогда не любил. Правда заключается в том, что в начале моего третьего триместра Стив как-то сказал: «Я никогда не собирался просить тебя пойти на аборт. Я просто не хотел этого делать». И он никогда этого не делал.

Стив не говорил со мной о беременности и не намеревался говорить. Когда он не скандалил, то держал меня на расстоянии, плотно сомкнув в молчании губы. Мне понадобились годы, чтобы понять, почему он не желал обсуждать нечто столь важное для обоих, особенно принимая во внимание, что мы уже сталкивались с такой ситуацией пятью годами ранее и нашли решение. В этот раз я извелась, пытаясь понять, почему он со мной не разговаривает. Когда Стив свыкся с фактом моей беременности, он встречал мою панику и слезы неестественно спокойно. Если бы я просто рассердилась, то я бы пришла в себя и предприняла что-нибудь, поскольку у меня не было возможности ухаживать за ребенком. Однако я даже не злилась на Стива. Меня слишком задевала его молчаливая отстраненность от меня и то, что много месяцев я была заложницей его плохого настроения. Так что я оказалась между молотом беременности и наковальней окружавшего меня хаоса. У меня больше не осталось сил это терпеть.

Молчание Стива оживило чувства, которые я испытывала рядом с психически больной матерью, пытаясь найти смысл в ее жестоком поведении. Она, как и Стив, жила в своем символически богатом мире, в котором воспринимала все мои действия крайне негативно – то, что она мне говорила, слишком ужасно, чтобы воспроизводить. Теперь я понимаю: вместо признания, что моя мать была психически нездорова, я верила ее худшему восприятию меня. Таким же образом я поняла: мне было проще решить, что что-то не так со мной, чем признать, что Стив использовал мою боль и смятение не только для своей защиты, но и из склонности издеваться. Я выглядела слабой, и это вызвало у него такое желание.

Если бы я надавила на Стива и заставила его поговорить, возможно, мы бы нашли выход из ситуации. Однако он вел себя так, словно все было моей ошибкой, и я не знала, как противостоять мощи его обвинения. Все это происходило до того, как анализ ДНК стал общедоступным, поэтому доказать отцовство было сложно. Когда Стив выбежал из дома, я не сомневалась, что он отправился к юрисконсульту и тот объяснил, что если он ничего не будет говорить, то ничего не сможет быть использовано против него. Уверена, основным его побудительным мотивом было все то, что происходило в компании Apple.