Червивое яблоко - [32]

огромными. Сегодня, когда все склонны выискивать везде и во всем патологии, легко подумать, что нас со Стивом влекло друг к другу, поскольку мы оба, по существу, были детьми, лишенными матери. Однако в действительности отсутствие матерей помешало нашей любви, искренней и неподдельной. Я любила Стива. Он был для меня временем и безвременьем, я все оценивала по нему. Я бы связала свою судьбу со Стивом, предпочтя его кому-либо иному, если бы я знала как. Однако я не знала.

Глава 8 В поисках самоопределения

В конце лета 1973 года Стив вернулся в область залива Сан-Франциско. Он жил с соседом в доме в конце бульвара Скайлайн, двухполосного шоссе, которое прорезало идеальную холмистую линию между горами и небом. Стив подобрал прекрасное место с огромной террасой, сделанной из красного дерева и окруженной старинными деревьями. Я навещала его в этой хижине, добираясь автостопом до горы на 84-й авеню, выбирая в качестве попутчиков исключительно грузовые автомобили класса «пикап», чтобы сидеть в кузове на открытом воздухе и любоваться прекрасным видом, пока водитель взбирался вверх по горной дороге.

Наши отношения были сложными. Я не могла их порвать и не могла полностью им отдаться. Стив стоял перед той же дилеммой. В один вечер, когда хижина была в его полном распоряжении, он позвал меня провести там с ним ночь. Мы спали в обнимку на открытой веранде, на подогревающейся кровати с водяным матрацем, что в те дни было своего рода немыслимым чудом. Таковым оно, возможно, является и сегодня. В глубокой тишине ночи, под кронами вечнозеленых растений, при этом под защитой веранды и с удобством теплой кровати… Лучше быть просто не могло. Если бы мы это тогда осознавали.

Утром, когда мы проснулись, воздух был наполнен веселым щебетом птиц. Стив играл на гитаре песню Кэта Стивенса «Morning Has Broken», пока мы делали завтрак и болтали о пустяках. Затем заявился друг соседа Стива по комнате. «Боже мой, – воскликнул он, – да этот дом полон любви!» Заявление вполне себе в духе 1970-х годов. Однако, по правде говоря, я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь произносил даже что-либо отдаленно похожее на эту фразу. Его реплика поразила меня. Как кто-то может замечать такую вещь, которую я оказалась не в состоянии увидеть? Однако, когда я посмотрела вокруг, я поняла, что незнакомец прав: дом светился и сиял нашей любовью. Я была поражена силой и простотой любви между нами. Стив знал это с самого начала. Я единственная не осознавала, чем мы обладаем.

Были и другие случаи, в другое время, в других местах, когда люди замечали любовь между мной и Стивом. Они очень ясно высказывались по этому поводу, и я была озадачена тем, что другие видят то, чего не вижу я. Подростки часто живут в беспорядочном состоянии проб и ошибок, и они нуждаются в подсказках и наставлениях со стороны людей, обладающих опытом. Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать это, однако с той поры не было ни единого раза, чтобы я не выступала наставником по крайней мере одного молодого человека. Осознав, как много я упускала из виду, когда нуждалась в понимании любви, теперь я чувствую себя обязанной помочь другим уменьшить время, которое они тратят на нелепые, ненужные проблемы.

* * *

Стив мог бы провести прекрасное лето в своей хижине, однако оно не стало беззаботным по одной простой причине: Стив по натуре своего характера не был беззаботным. «Мне уже девятнадцать, и я все еще не знаю, что я должен делать», – говорил он, волнуясь из-за отсутствия у себя представления о своем будущем. Я была отчасти шокирована данным заявлением и поражена. Мне стало интересно, должны ли мужчины более серьезно относиться к вопросу своего будущего, поскольку, для сравнения, я просто наслаждалась жизнью и абсолютно не волновалась, хотя не имела ни малейшего представления, чем собираюсь заниматься. «С чего ты вообще решил, что ты должен знать так много в свои 19?» – спросила я Стива. На его лице появилась пантомима отчаяния. Не желая или не стремясь рассказать мне, в чем суть проблемы, он вскинул руки в воздух в порыве крайнего разочарования. Он просто не хотел использовать слова. И в этой тишине я задалась вопросом, под каким давлением находится Стив. Теперь я понимаю, что он был одновременно смущен и встревожен тем, что его будущее все еще не началось. Я думаю, что он также беспокоился из-за того, что мог его упустить. В конце концов, он думал, что умрет в 42 года, так что понятно, почему он не мог тратить свое время впустую.

После того как Стив решил бросить учебу в колледже и перед тем, как отправился в Индию, в его жизни началась длинная фаза самоопределения. Он был американским юношей, который искал путь, чтобы добраться до огромного потенциала, скрытого внутри него. Его переполняли надежды и отчаяние, стремление двигаться вперед и желание сдаться, жизнерадостность и опустошение. Он не гнушался ничего. Следуя интуиции и здравому смыслу, Стив путешествовал на попутках между Орегоном и областью залива Сан-Франциско. Он работал. Он собирал новые идеи. Он встречал новых людей и оставался на связи со старыми. Иногда он снимал комнату. Он находил меня, когда чувствовал необходимость. Он являл собой пример движения от великого к смешному и обратно, пока в один день из маленьких кусочков не начала складываться общая картина. Позднее, на моем третьем десятке лет, когда я испытывала серьезные трудности, Стив разозлился на меня. «Слушай, – сказал он. – Если у тебя проблемы, ты должна искать пути их решения. Прорабатывать каждый возможный вариант до тех пор, пока не найдешь его!» Ох, если бы у него было право давать мне такие советы.