Червь на осеннем ветру - [44]

— Как это не смотрю? Наоборот. Вот вы!

— Нет, не смотрите! — нервно возразил Грэм. — Вперились в этот идиотский телевизор и ни за что не желаете ко мне повернуться. Вы что, ослепли? Я же здесь, перед самым столом!

С кукольной покорностью тот повернулся и уставился на Грэма абсолютно незрячим взглядом. Лишенные всякого выражения глаза старика блестели, будто оловянные пуговицы, в течение нескольких секунд он пытался что-то высмотреть на уровне груди Грэма, потом снова воззрился на экран.

— А вы уверены, что находитесь здесь? — голос у старика дрожал.

Грэм хотел ответить, но почувствовал, что в горле засел ком. Он только неопределенно махнул рукой и провел ладонями по своему телу, словно хотел увериться в собственном существовании. Его собеседник ответа дожидаться не стал. Он вдруг охнул и обернулся к своему соседу — низенькому полному мужчине в очках с толстыми стеклами.

— Ваш эксперимент… Кого вы, говорите, выбрали в герои программы?

Тот, наверное, что-то понял, потому что разом побледнел, а на лбу у него выступили бисеринки пота — будто кто-то внезапно сжал пропитанную влагой губку. Он протянул к экрану руку, потом безвольно уронил ее на стол. Голос с трудом вырывался из его перехваченного спазмом горла:

— Он… это… Грэм Троол… нет, просто невероятно…

Грэм бросился к нему, хотел дернуть, повернуть к себе, но вспомнил о прежней неуспешной попытке, а потому лишь склонился над съежившимся, оцепеневшим человечком. Боком он уперся в твердое, как камень, тело старика.

— Что вы обо мне знаете?

Низкорослый, однако, его не замечал. Словно под гипнозом, он смотрел на светящийся экран и бессвязно шептал:

— Грэм Троол… объем памяти… мы думали, контуры сгорели… нет, это не он… это кто-то другой…

— Вот что, мне это осточертело, — раздался голос все того же молодого зазнайки.

Грэм увидел, как старик обернулся к нему и, схватив за плечи, изо всех сил затряс, не дожидаясь, когда тот договорит:

— …и я велю, чтобы его выключили…

— В таком случае вы будете иметь удовольствие получить трепку от лауреата Нобелевской премии! — злобно прорычал старик. Особенно физически крепким он не выглядел, но гнев как бы зарядил электричеством каждую клеточку его тела. — Сидите смирно и держите на привязи свой проклятый язычок! Это такой же человек, как и любой из нас!

— Вот еще! — упорствовал тот. — Какой там еще человек…

— А вам известно, что такое человек? Нет? Тогда помалкивайте и не мешайте говорить другим!

— Не может быть, чтобы это был наш Грэм… — продолжал шептать очкастый.

— Успокойтесь, коллега. Лучше всех может рассеять наши сомнения он сам.

Теперь старик выглядел почти спокойным. Одернув пиджак, он сел на свое место и обернулся к экрану.

— Грэм… Вы, вероятно, в растерянности… Поверьте, мы взволнованы не меньше вашего. Однако расскажите нам о себе все. Что произошло, как вы сюда попали, что видели… Прошу вас, рассказывайте…

В динамике раздался голос из-за стеклянной стены:

— На это нет времени. Студия нужна для…

— Замолчите! — властно поднял руку старик. — Молчите и включите видеозапись, если вы ее уже выключили. Здесь происходит нечто выше вашего разумения.

Затем снова повернулся к экрану, выражение его лица смягчилось.

— Говорите, Грэм. Мы вас слушаем.

— Хорошо, — сказал Грэм. — Я расскажу. Все это началось несколько дней тому назад. Был вечер, пошел дождь…

2

Крупный русоголовый мужчина на экране умолк, но все продолжали сидеть в оцепенении, словно ожидая, когда он скажет еще что-то, что рассеяло бы кошмар, избавило их от страшной, невероятной развязки. Казалось, достаточно повернуть голову — и увидишь его здесь, перед самым столом; в то же время они отдавали себе отчет в том, что это исключено, ибо он представлял собою всего лишь изображение, электронный фантом, случайно забредший на студийный телевизионный монитор. Чертежница закусила уголок измятого платочка, научный сотрудник нервно шмыгнул носом, ведущий непрерывно приподнимал плечи, словно хотел размяться после долгого сидения на одном месте. Даже с лица школьника сползло вызывающее выражение, характерное для юных, — видимо, ему бессознательно хотелось съежиться, казаться меньше чем на самом деле, вернуться в тот возраст, когда все решения принимали за него взрослые.

Лемхович встряхнул головой. Он выглядел сейчас лет на десять старше. Куда-то делась его вечная скептическая улыбка. Обернувшись к сотруднику Исследовательского центра, он попытался встретиться с ним взглядом, но тот упорно не поднимал глаз от стола.

— Мне кажется, все сходится, коллега… — тихо произнес Лемхович. — Перегрузки… срывы, попытки логического фильтра ввести действие в колею… удержать в цепях сознание, открывшее для себя свободу…

Плечи научного сотрудника дрогнули. Голос его звучал до неузнаваемости глухо.

— Да, сходится… Все понятно, я с самого начала это почувствовал.

Он вдруг поднял полные слез глаза и почти закричал в отчаянии:

— Ну, так что теперь? Чего вы теперь от меня потребуете? Откуда я мог знать, что он обретет жизнь? Известно вам, сколько раз до сих пор делались попытки создать искусственный интеллект? И ни одна… слышите, ни одна!..