Червь на осеннем ветру - [42]

И тут Лемховича мороз подрал по коже. Низкорослый научный сотрудник еще говорил на незнакомом языке, а сердце уже екнуло от мрачного предчувствия. Затем в наушнике раздался голос переводчицы:

— А вот и ошибаетесь, уважаемый профессор. Всего несколько дней тому назад в нашем Национальном исследовательском центре состоялся как раз подобный эксперимент.

Долгие годы он был уверен, что именно так все и произойдет: весть свалится на него неожиданно, в случайной беседе. Сообщение действительно застало его врасплох, опасения, превратившись в реальность, выбили из колеи. От волнения профессор принялся вертеться то в сторону собеседника, то в сторону камер, роняя полубессвязные, торопливые слова:

— Что?!.. Прошу прощения. Примите мои поздравления, коллега! Как вам удалось добиться нужного объема памяти?.. О, еще раз прошу прощения. Зрителям разговор двух специалистов будет скучен, так что лучше мне посетить ваш Центр после окончания передачи. Позвольте задать лишь один вопрос: эксперимент завершился успешно?

Ведущий ничего не мог понять. Только чувствовал, что наконец-то Лемховича приперли к стенке. Невзрачный сотрудник Центра и он как бы поменялись ролями: знаменитый изобретатель слушал, всячески высказывая нетерпение, чуть ли не подскакивая в кресле, а скромный ученый неспешно вещал академическим тоном:

— К сожалению, ни да, ни нет. Основой сюжета мы выбрали стандартную научно-фантастическую программу «Грэм Троол, галактический разведчик». Примерно полтора года работали над обогащением образа, вводили в память дополнительные подробности. Несколько дней тому назад решили, что программа окончательно готова, и включили видеон. Сначала все шло хорошо. Потом возникли самовозбуждающиеся колебания, логический фильтр прервал действие. Мы снова включили аппарат — и снова все выглядело нормально. Мне до тех пор не доводилось видеть более качественной реализации видеонной программы. Но через несколько часов помехи возникли снова, причем логическому фильтру не удалось помешать росту амплитуды колебаний. В результате система оказалась под перегрузкой, начала показывать бессмыслицы… и, когда мы уже собрались выключить ее на более долгое время, основные блоки разрушились. Мы в полном недоумении: чем объяснить неуспех? Один из коллег даже высказал «безумную» идею, будто видеонный образ Грэма Троола вышел из повиновения своим создателям…

Лемхович постепенно приходил в себя. «В этот раз их постиг неуспех, — подумал он. — А в следующих? Восемнадцать лет тому назад джинн был выпущен из бутылки, загнать его обратно уже никому не по силам».

— Спасибо за разъяснения, — утомленно произнес он. — Вижу, вы всерьез взялись за дело, так что скоро наверняка сможете стабилизировать систему. До тех пор у нашей собеседницы нет никаких оснований для беспокойства.

И вдруг в наушниках раздался чей-то крик, перекрывший голос переводчицы:

— Стоп! Немедленно прервите передачу! Не видите, что ли, что тут делается?! Выключайте! Какой идиот скоммутировал видеонную программу на студийные камеры?

Собравшиеся «за круглым столом» гости в изумлении озирались. По-настоящему быстрой реакцией обладал, оказывается, только ведущий. С профессиональной улыбкой он повернулся в сторону одной из камер:

— Позвольте мне, дорогие телезрители, от вашего имени поблагодарить профессора Лемховича за интересную беседу. А теперь — эстрадная программа. Передача из Будапешта.

Они пришли к финалу.

III. БЕССИЛИЕ «ИГРОКОВ»

1

…опять и опять галлюцинировал в бесконечном коридоре, пронизавшем пространство, попадал все в новые и новые миры, искал в них «игроков» и не мог найти. Но сейчас он впервые наткнулся на нечто, совершенно отличное от надоевшей, утомительной бутафории тех миров. Еще не поняв, что же это, Грэм уже содрогнулся от страха.

Он медленно обводил взором помещение. Небольшой прямоугольный зал, стены затянуты меняющим цвет пластиком-хамелеоном. С потолка свисают десятки прожекторов с крупными белыми номерами и миниатюрные камеры на гибких металлических щупальцах-манипуляторах. Одна из сторон прямоугольника — стеклянная стена, за которой видится огромный пульт, усеянный ручками, кнопками, экранами. За ним сидело несколько человек. Один из них что было сил кричал в микрофон, ероша редеющие волосы:

— Стоп! Немедленно прервите передачу! Не видите, что ли, что тут делается? Выключайте! Какой идиот скоммутировал видеонную программу на студийные камеры?

— Позвольте мне, дорогие телезрители, от вашего имени поблагодарить профессора Лемховича за интересную беседу, — произнес мягкий мужской голос за спиной Грэма. — А теперь — эстрадная программа. Передача из Будапешта.

Грэм резко обернулся. В противоположном конце зала металлические щупальца сгрудились вокруг большого овального стола. Объективы камер были направлены на тех восьмерых, что расположились за столом: пятеро мужчин, две женщины, один мальчик. Судя по их одежде, он снова угодил в какую-то прошлую эпоху. Особенно странное впечатление производило отсутствие здесь той многозначительности, проникнутой ожиданием каких-то необыкновенных событий, что была свойственна всем мирам, находившимся под властью «игроков».