Чертящий Путь - [37]

Я слушал, молча впитывая каждое слово, каждую интонацию – слушал и видел… Видел этого незнакомого мне Двуцветного, которому пришлось все познавать самому, который ошибался, но находил в себе силы идти дальше. Не ради кого-то или чего-то, а просто потому, что таким его создали – это было единственным оправданием его жизни, но он никого не обвинял, он упрямо шел вперед, к цели, которую не видел, но верил, что она должна быть…

– Я не хочу говорить о том времени. Я просто не в праве. Главное, что однажды наступил момент, когда в броне безразличия нашлась брешь, одна-единственная возможность, упущенная нами, не принятая во внимание… Видишь ли, мы ошиблись посчитав, что у Алесана не было чувств, они были, просто проще и привычнее ему было быть равнодушным – не казаться, а именно быть. Словно в одном существе уживалось две души: одной было плевать на мир и его жителей, а другая существовала только в пламени чувств… Илейа…

Я невольно вздрогнул, услышав это имя. Даже если бы оно не было мне известно, расовую принадлежность угадать по звучанию я бы смог без труда. Ифрит. Вернее, основательница княжеской ветви эльфийского дома огня. Кажется, Даризи не шутила, когда говорила о пристрастиях Двуцветных к рыжим эльфам.

– Можешь мне не верить, но мы испугались. Испугались, когда поняли, на что он способен ради нее. Все грани силы, все цвета энергии, возможное и то что даже мы считали фантастикой… Всё во имя безопасности какой-то остроухой девчонки!

Илейа. Пламя, опалившее весь мир. Женщина, толкнувшая мир в войну. Женщина, ушедшая за грань по собственному желанию, потому что видеть смерть дальше и чувствовать вину за каждое пронзенное мечом сердце больше не могла.

– Мы сами создали монстра, потому что вместо того, чтобы смириться с потерей первого Двуцветного, мы попытались устранить причину. Ее – Илейю. Алесан действительно был лучшим. Во всем. И ему ничего не стоило раз за разом отражать наши атаки, вот только с каждой отобранной жизнью он спускался все дальше во тьму. Илейа раньше нас поняла, чем это грозит, потому и ушла сама. Он не понял. Почему-то мы всегда лишаем права выбора тех, кого любим. Мы сами создаем клетки и душим их своей любовью, не признавая иной воли, кроме собственной… Алесан не принял и не простил, но я не буду его судить – он сам решил, как ему жить. И это достойно уважения.

Ровный голос спокойно плывет по комнате, не трогая ничего в этом мире. Иллюзия. Такая опасная, но такая нужная. Я никогда не забуду ничего из сказанного Даризи, но я сделаю вид, что этой исповеди не было. Не стоит тревожить покой ушедших, даже словом. Пусть они спокойно пребывают в своем мире, а мы будем жить в своем, благо наши реальности нигде не пересекаются.

– Алесан ушел почти сразу же за своей возлюбленной, но память о себе оставил не самую добрую. И, когда на свет появился следующий Двуцветный, Совет принял решение его уничтожить, не дожидаясь пока "монстр" подрастет и войдет в силу. Вирров к тому моменту, как ты понимаешь, уже не было, так что воспрепятствовать этому никто не мог. Таким образом, двух следующих за Алесаном Двуцветных просто убили. А потом какому-то "гению" пришла в голову мысль изучить "мутацию". Видит Вечность, лучше бы они их просто убивали! Мучить собственных детей на протяжении десятилетий – это истинное зверство. Но им, видите ли, было интересно узнать, в чем состоял замысел их создателей! Монстры. Все они!

Монстры. Не стану спорить с очевидным. Но и их можно понять. Имея перед глазами такой пример, они просто не могли поступить иначе. Тем более ведь настал момент, когда они смирились с существованием Двуцветных, иначе бы я не стоял сегодня здесь. Впрочем, можно ли назвать жизнью ту бесконечную дрессировку? Что они пытались сделать из меня? Цепного пса? Ручное чудовище, способное и дом сторожить и врагов отпугнуть? Не знаю. Но меньше всего во мне видели Князя. Ведь в реальности во главе моей Семьи уже давно и прочно обосновался Вейрин Ураган, муж Тамилы. Я же был всего лишь красивой декорацией: вроде бы и обойтись без нее можно, но с нею как-то комфортнее, никто не видит за нею неряшливых желтых пятен и трещин на стенах тронного зала.

– Ксан, – синие глаза с яркими тающими в их глубине светлыми звездочками смотрели на меня почти умоляюще, – не уподобляйся им. Не стоит. Их уже не переделать, но ты – другой…

Я резко дернул рукой, прерывая речь этой странной в своей необычности женщины. Как можно сочетать в себе многовековую мудрость и детскую обидчивость? Юношескую дурашливость и зрелую жестокость? Если все они были такими… они действительно содержали весь мир в себе…

Нет, не стоит об этом думать. Не важно, кем они были для Вселенной, для нас они навсегда останутся творцами. Даже если мы всего лишь неудавшийся эксперимент.

– Вы ошибаетесь, danely, они не монстры. Есть в Домах личности, знакомством с которыми я горжусь. Да, таких немного, и зачастую их сложно отличить от других, но… они есть, danely, а это главное. Ведь ради них я и покинул Семью.

Да, это действительно так. Если бы не они, я бы никогда не решился порвать нити, связывающие обе части моего "я" воедино. Я не человек. И я не собираюсь тешить себя надеждой, что когда-нибудь им стану. Не стану. Потому что это невозможно. Зато всегда можно пройти ритуал и порвать свою ауру, изначально состоящую из двух самостоятельных слоев, и отделить от себя нечто, казалось бы, неотделимое. Кошка. Всего лишь голубоглазая полосатая кошка. Часть меня? Нет, она была мною, второй половиной моей несчастной двуцветной души. Жалею ли я? Ну, может быть, немного, особенно длинными зимними вечерами, когда холод неслышно заползает в помещение, и старые раны дают о себе знать… Все-таки неплохо она мне тогда голень исполосовала – словно тигра отрывали…