Чертова погремушка - [28]

— Ты тоже без нее не можешь, похоже? — мрачно усмехался он, когда я усаживалась на диван с шаром в руках. Как с любимой кошкой. Или, на худой конец, мягкой игрушкой. — Я тоже часто вот так сижу с ней. Скажи, ты тоже больше не можешь?.. Ну, видеть?..

— Нет. Это, надо думать, одноразовое удовольствие.

Мы не хотели признаться себе в том, что вся наша жизнь пошла наперекосяк. Костя не стал устраиваться на работу, зато начал карьеру профессионального жиголо. Он менял женщин, как перчатки, выбирая только красивых и состоятельных. Некоторых он даже привозил ко мне в гости. Видимо, похвастаться. Я запомнила только двух. Первая — невероятно красивая манекенщица, топ-модель, рядом с которой Костя выглядел еще большим недоразумением, чем обычно. Вторая — жена какого-то ну очень высокопоставленного чиновника. Ей было уже за сорок, но выглядела она очень неплохо и к тому же задаривала Костю дорогими подарками.

Однако довольным жизнью мой братец вовсе не выглядел. Он был похож на человека, которого мучает болезненная жажда: сколько бы он ни пил воды, напиться все равно не может. Ни с одной из своих многочисленных подруг Костя не был счастлив — хотя бы немножко. Как бы он ни хорохорился, сознание того, что все они хотят не его, а некий дьявольский морок, отравляло все. Он говорил мне, что сто лет ему не нужна никакая любовь, а только секс с красивыми женщинами и деньги, но я знала, что это не так. Ну, не совсем так, вернее. Мужчины могут воспринимать женщин как дорогие игрушки и средство удовлетворения физических желаний, но им обычно нестерпимо сознавать, что и сами они не более чем дорогостоящие вибраторы. Я видела, Косте очень хочется думать, что все эти распаленные самки любят хоть немножечко его самого, но увы… Раньше он мог еще надеяться, что найдет свою женщину — ведь полюбила же его за что-то Полинка. А что теперь? Даже если бы и нашлась чудом такая, которая рассмотрела бы в Косте что-то нужное именно ей, все равно бы он не смог поверить в это, все равно сомневался бы и думал, что любовь эта — результат дьявольских чар.

Кстати, оставшиеся от поездки деньги Костя мне так и не вернул. «У тебя не последние, а мне жить на что-то надо, — заявил он. — Верну, когда наследство получим. К тому же твоя квартира больше, и я на нее не претендую».

«Неужели тебе не хватает того, что тебе твои бабы дают?» — возмутилась я.

«Но надо ведь и свою копеечку в кармане иметь, разве нет?»

Впрочем, я не стала требовать и настаивать. Мне все стало безразлично. Я вспоминала последние строчки дневника дяди Паши. Он писал именно об этом. Из жизни ушли вкус и аромат. Ушла радость.

Я вышла на работу. Просыпаясь утром, я лежала, смотрела в потолок и думала, что впереди еще один длинный бессмысленный день. Все одно и то же. С трудом заставив себя встать, я автоматически проделывала все то, что входило в ежедневный утренний ритуал, потом ехала на работу. Отсиживала положенные часы, так же на автомате выполняя свои обязанности, возвращалась домой и часами лежала на диване перед телевизором, даже не понимая, что смотрю — да и смотрю ли вообще. Я перестала общаться с подругами, заниматься любимым прежде фитнесом, читать, ходить куда-либо — мне это было больше неинтересно. Даже Интернет, в котором раньше я могла проводить по полночи, больше не привлекал. После приезда я ни разу не включила компьютер. Комнатные растения, с которыми я возилась, как с детьми, погибли одно за другим — я просто перестала за ними ухаживать. К счастью, у меня не было собаки или кошки, иначе им тоже пришлось бы несладко.

Иногда я пыталась уговорить себя встряхнуться — ведь не могло же это продолжаться до бесконечности. Сходить в парикмахерскую, купить новых тряпок, закатиться в бар — чем там еще женщины лечат затянувшуюся депрессию? Но вся беда была в том, что это не было депрессией. Чем? Я не могла найти этому названия.

Просто я не видела больше в жизни никакого смысла. Дом, работа, друзья, хобби — все это была лишь мелкая мышиная возня. Суета. Любовь, семья, дети? Смешно. Любовь проходит, супруги разводятся, дети вырастают, уходят и приходят лишь затем, чтобы попросить денег. И вообще все умрут. Бог? Загробная жизнь? Тут у меня сомнений не было — участь моя уже решена. Я ведь отдала себя дьяволу. Вот так просто, ни за что. Отдала, чтобы избавиться от его же, дьявольского, наваждения. Ну, и чтобы увидеть то, чего видеть не должна была. Любопытство Евы неистребимо. Яблоко с древа познания когда-то лишило людей рая. Теперь все повторилось для нас с Костей и дядей Пашей. А может, и для кого-то еще. Откуда мне знать, со сколькими еще людьми дьявол проделывал эту шутку.

Почему я была так уверена, что исправить ничего нельзя? Не знаю. Но уверенность эта была просто железобетонной. Наверняка это тоже было от лукавого: ты погибла, и сделать уже ничего невозможно, не стоит и пытаться. Я и не пыталась.

Как-то незаметно пробежали полгода со дня смерти дяди Паши. Теперь мы могли снять деньги с его счетов. Я бы не стала этого делать — мне и свою-то зарплату не на что теперь было тратить, за исключением оплаты коммунальных услуг и самого необходимого. Но нам надо было закрыть дядины счета, поэтому мне пришлось поехать с Костей в несколько банков по очереди. Свою часть я сразу положила в те же самые банки на свое имя, не взяв даже немного.