Чертова дюжина страшилок - [6]
И вот расчёт. К дележу зарплаты подошли романтично и глупо. Каждый взял аванс. Остальные деньги в «общий котёл». Его роль выполняла клеёнчатая сумка, которую я таскала целый день за собой, даже на прощальный пляж. После приезда всего отряда надо «общак» поделить. Взяты все вещи в камере хранения, сданы все деповские. Последняя ночь в вагончике на краю территории депо. Без матрацев, на голых полках. Занавески с окон тоже сданы. Полная луна заглядывает в окна. Покой, сон перед дорогой, радость встреч. Дома не были три месяца. Спи глазок, спи другой.
Под головой у меня клеёнчатая сумка, полная хрустящих денег. Мешает спать. Да ещё шикарное атласное платье, в котором сплю, невозможно блестит в лунном свете. Мешает спать. Кто-то ещё и тянет меня за платье. Мешает спать.
— Отстань, козёл, — забормотала я со сна привидевшемуся козлу.
Козлов оказалось несколько. Весь вагон спал, закрывшись на все задвижки в плацкартном вагоне, как спят, видимо, безгрешные младенцы. «Вороватые умельцы» открыли отмычками двери, тихо колыхаясь, как приведения, выставили весь имеющийся в вагоне багаж ничего не подозревающих спящих гражданок. И если бы не моё блестящее платье, которое привлекло внимание какого-то козла, нас бы обнесли дочиста. Вместе с кассой.
Мой крик разбудил всех спящих. Те, у кого нервы были покрепче, легли досыпать, узнав, что касса цела. Что теперь поделаешь, хоть выспимся. Остальные хотели видеть милицию. Мнения разделились: идти сейчас или дождаться утра.
Молодость беспечна и глупа. Пошли вдвоём, а третьей была денежная сумка. За составами, стоящими на приколе в депо, что-то шуршало, стучало и грюкало. Крались, метались какие-то тени, и, думаю, решалась наша судьба. От страха заледенела спина и вспотели ладони. Мы запели «Смело, товарищи, в ногу. Духом окрепнем в борьбе».
Бог миловал. Вот и вокзал. Дошли до родных защитников. Опросили. Допросили. До утра просидели вдвоём на одном стуле и в тысячный раз описывали приметы неуловимых невидимых преступников.
Днём милиционер кавказской национальности предложил мне руку и сердце. Он любил «такой отчаянный русский девушка, что просто дурочка».
Клеёнчатая сумка валялась у нас в ногах и, переглянувшись, мы обе решили о ней и её содержимом смолчать. Такую сумму любому захочется оставить себе как вещественное доказательство. Неучтённое.
Повестку для дальнейшей беседы в милиции мне выписали и на следующий день. Отъезд отряда состоялся без багажа, но с деньгами. Улов грабителей был неплох, но мог быть и больше. А бравый милиционер срочно привёз с гор своего дедушку аксакала. Сватать. Дедушка был в папахе, без кинжала. Поднимал руки, восклицая ломано и гортанно: «Вах, какой смелый девушка, какой толстый хороший девушка».
Всё милицейское руководство обещало найти преступников, поймать, заковать, засудить, отправить по этапу. И даже на эшафот. Но мне надо было ежедневно приходить за информацией к кавказскому моему защитнику. Утром, в обед и вечером. Я обещала. Но не выполнила обещания и позорно сбежала. Взошла моя счастливая звезда…
Страшилка седьмая. Родительский дом (роддом), начало начал
Пути добра с путями зла
Так перепутались веками,
Что и чистейшие дела
Творят грязнейшими руками.
И. Губерман «Гарики на каждый день»
Это была моя вторая беременность. Первая закончилась неудачно, и со второй меня положили на сохранение в городской родильный дом. Моя медицина меня бережёт.
В палате уже лежало шесть человек. Пятеро беременных и одна старушка божий одуванчик. В силу возраста она находилась на особом счету. Девочки приносили ей обед в палату, делились банными принадлежностями. Её опекала старшая медсестра Анфиса.
Бабуля утром и в обед молилась солнышку и весь оставшийся от молитв день причитала: «Ой, колет, режет, щиплет». Она жила на кордоне. Муж был егерем и семнадцать лет как помер. И Анфиса, яростная грибница, свой ежегодный отпуск проводила у неё.
Бабулька ходила в белой вышитой косынке, надвинутой на лоб. Виднелся только нос, да из-под халата выглядывали костлявые конечности. Она была похожа и на Бабу-ягу, и на какую-то истеричную кликушу одновременно.
Меня почему-то невзлюбила сразу и, проходя мимо моей кровати, выкрикивала какие-то странные приветствия. Мне было некомфортно находиться с ней в одной палате. Тем более что Анфиса в выходной день, в силу своего характера, выполняла роль и главного врача родильного дома, и жандарма. «Если не нравится в палате кому, быстро выпишу, чтобы тут морды не кривили».
Морды пришлось кривить всем через день-два. В палату вошли двое верзил-санитаров. Взяли бабульку в платочке в охапку, свернули матрац, вытащили кровать. Бабка выла и кусалась. Платочек упал. Она была абсолютно лысая, без бровей и ресниц.
Лечащий врач, молодой и зелёный, нам с грустью объявил, что у божьего одуванчика оказался давний многолетний сифилис в запущенной форме. Подарок от бравого и давно помершего мужа-егеря. И нам, и медицинскому персоналу, и даже ему, несчастному, прописано профилактическое лечение.
Стоит ли говорить, что эту беременность никто из «осчастливленных» в нашей палате не доходил. Да ещё и на учёт бывших беременных поставили как потенциальных сифилитиков.
Когда речь идет о любви, у консервативных родителей Фрэнка Ли существует одно правило: сын может влюбляться и ходить на свидания только с кореянками. Раньше это правило мало волновало Фрэнка – на горизонте было пусто. А потом в его жизни появились сразу две девушки. Точнее, смешная и спортивная Джо Сонг была в его жизни всегда, во френдзоне. А девушкой его мечты стала Брит Минз – красивая, умная, очаровательная. На сто процентов белая американка. Как угодить родителям, если нарушил главное семейное правило? Конечно, притвориться влюбленным в Джо! Ухаживания за Джо для отвода глаз и море личной свободы в последний год перед поступлением в колледж.
Книгой «СПЯЩИЙ БОГ 018» автор книг «Проект Россия», «Проект i»,«Проект 018» начинает новую серию - «Секс, Блокчейн и Новый мир». Однажды у меня возник вопрос: а какой во всем этом смысл? Вот я родился, живу, что-то делаю каждый день ... А зачем? Нужно ли мне это? Правильно ли то, что я делаю? Чего же я хочу в конечном итоге? Могу ли я хоть что-нибудь из того, к чему стремлюсь, назвать смыслом своей жизни? Сказать, что вот именно для этого я родился? Жизнь похожа на автомобиль, управляемый со спутника.
Автор приглашает читателя послужить в армии, поработать антеннщиком, таксистом, а в конце починить старую «Ладу». А помогут ему в этом добрые и отзывчивые люди! Добро, душевная теплота, дружба и любовь красной нитью проходят сквозь всю книгу. Хорошее настроение гарантировано!
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.