Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии - [99]

— Да это же форменное вранье! Белыми нитками через край шито! Вот же сволочь этот Равчук! — громко возмутился лейтенант.

— Не шуми. Яблоко от яблони недалеко падает, но далеко катится. Пойми: с бюрократической точки зрения здесь придраться не к чему: кругом шестнадцать с плюсом, а у тебя — те же кругом шестнадцать, но отрицательные. И клеветой на руководство части в свете всех этих объяснений весьма припахивает.

— А само-то руководство — ну, командир и другие его замы, помимо Чердакова, — искренне в его и Равчука версию верят?

— Уверен, вовсе нет. И прекрасно понимают цену упомянутым объяснительным. Полагаю, они у мно-огих черную зарубку в памяти оставят. И надолго. Только все одно: ты не по правилам высунулся, не всякое лыко в строку. Вот теперь и прикидывай, что день грядущий нам готовит.

— Меньше взвода по-любому не дадут. В самом крайнем случае — что ж, разорву контракт. Вы ведь в курсе, что меня в Москве один большой начальник — мир праху его — золотыми горами в военную жизнь завлек? Ан нынче на периферии маленькой медной кучкой денежного довольствия довольствуюсь — в столице оно вдвое было, — и перспективы весьма туманны: как с жильем, так и с продвижением по службе.

— Ну, сук-то карьерный ты сам себе основательно подрубил.

— Да плевать на такую карьеру! Подумаешь, супермечта: к концу службы до командира батальона дослужиться! Да еще в таком лживом коллективе: серпентарий единомышленников! Все, стало быть, в курсе, что Чердаков нагло врет, а предатель Равчук ему подыгрывает, однако за оскорбление моей супруги мне же военной прокуратурой грозят! И к тому еще клевету приписывают! Как теперь жене в глаза смотреть?

— А ты что, уже и ей успел доложиться? — поморщился Пекарин.

— Нет… пока…

— Ну вот и дальше воздержись. Да не вздумай только к Равчуку с поисками справедливости соваться. Это еще то дерьмо: особого рода, даром что с харизматичной рожей. Помню, он в первом батальоне взводным начинал, так однажды своего командира роты настолько ловко подставил… Ну, детали тебе ни к чему: крепче будешь спать… Словом, скользкий он тип, с душком, а потому — прошу и приказываю: ни языку, ни — особенно! — рукам воли не давать, а то живо небо в клеточку узришь! Для тюрьмы и гроба двери всем открыты. Контракт же разорвать успеешь всегда, только навряд ли на «гражданке» кто-то тебя с распростертыми объятиями сильно ждет. Иначе давно бы туда, где медом намазано, в одночасье свинтил. Или не так?

— Ну… возможно… похоже…

— Тогда на всей этой истории ставим большую жирную точку. Домой, домой, к любимой жене под бочок!

* * *

Однако утвердить «жирную точку» под затянувшейся конфликтной ситуацией теперь воспрепятствовал подполковник Чердаков. С момента завершения рассмотрения жалобы в отношении его персоны прошло уже несколько дней, и вот он внезапно посетил занятия во взводе Киндинова.

Как и было положено в подобных случаях, лейтенант подал команду: «Взвод, смирно!» — и, имитируя строевой шаг, подошел к проверяющему, доложив:

— Товарищ подполковник! На занятиях по применению ГСМ пятьдесят пятый учебный взвод! Тема занятия — «Приемка горючего на склад авиатехнической части железнодорожным транспортом!»

Чердаков дал команду: «Вольно, садитесь!» — и потребовал план занятий.

— А почему это у вас, товарищ лейтенант, на доске одни вопросы, однако в плане расписаны совершенно иные?

— Так это же вопросы предыдущего занятия, — пояснил взводный. — Прежде чем новый материал объяснять, положено опросить по старому, в течение десяти минут. По текущему занятию — вот они, на другой странице.

— Ага… — глубокомысленно произнес заместитель командира по учебной части и уселся за последний стол, забрав себе для просмотра классный журнал.

Сказать, чтобы Киндинов сильно волновался, — так нет. Проверяющие лица занятия посещали достаточно регулярно (в первую очередь, конечно, командир роты и два его зама, но бывал и комбат, а однажды и Сергачев с целой свитой сопровождающих заявился). И все же, и все же…

Закончив опрос, лейтенант начал объяснять новую тему. Подполковник молча листал журнал, усердно строча что-то в своей рабочей тетради. Наконец отложил его и стал прислушиваться к рассказу командира взвода. Сразу было понятно: материалом тот владеет на уровне, излагает его доходчиво, акценты расставляет умело.

Вдруг Чердаков насторожился и прервал Киндинова:

— А вот ответьте: какие сигналы подает тепловоз, когда доставляет на склад цистерны с горючим?

Лейтенант замялся.

— Такой вопрос в курс этой лекции не входит, — наконец произнес он.

— Как так? — возмутился «зампоуч». — Да именно с этого занятие начинать и следует! Интересно: может, кто из бойцов командира выручит? Ну?

Солдаты безмолвствовали.

— Плохо, плохо, — хмурился Чердаков. — Так-таки, значит, никто?

И тут поднялся сидящий рядом с ним заместитель командира взвода сержант Шешеня.

— Я знаю, товарищ подполковник.

— Вперед и с песней!

— Один сигнал — остановка, два —.предупреждение о начале движения…

— Достаточно! — прервал его проверяющий. — Товарищ лейтенант! В чем дело? Почему сержант знает материал глубже вас?

— Товарищ подполковник, я еще раз повторяю: данный вопрос выходит за пределы курса. Ну а сержант до призыва на срочную службу железнодорожный колледж окончил, потому и знает, — пояснил Киндинов.