Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии - [33]

— Молчать! — окоротил оправдывающегося замкомполка. — Сплошная демагогия! Даже и слушать не желаю!

…На следующие сутки, уже к вечеру, взводный и командир роты были вызваны к комбату, который и озвучил взыскание, объявленное молодому офицеру на послеобеденном совещании руководящего состава учебного полка.

— За бездушное отношение к личному составу и низкие показатели в общественно-государственной подготовке — строгий выговор, — как и положено, стоя, официально зачитал хозяин кабинета. — А вам, товарищ майор, за слабый контроль за положением дел в подразделении — обычный. Мне комполка свое «фу», конечно, тоже высказал. И что теперь скажете, господа-товарищи офицеры? — повысил он тон и, недовольно поморщившись, тяжело опустился в массивное кресло за рабочим столом, не предлагая самим проштрафившимся присесть. — Ну? Я вас слушаю! Язык к небу приклеился? А? Или куда?

— Что тут и говорить, товарищ подполковник. Виноваты, не спорю. Только вот, на мой взгляд, здесь степень вины наказанию не соответствует, — без обиняков высказался Чемборис. — Все ж по мелочам накопано и явно с умыслом. Конфликт у них на праздник вышел, вот Барзинчук дальше и отыгрывается не по-офицерски, напраслину на боевого парня возводит. Понятно, где-то Виктор сам недоглядел, конспекты там, или еще что не проверил… Но эдак, сплеча, шашкой… Ну, вы манеру замполита везде крамолу выискивать знаете…

— Хм… Тоже сказанул — крамолу! Ладно, допускаю, всяко бывает; про твой упавший тазик помню… Но сейчас — в корне не согласен! — осадил майора комбат. — По букве уставов зам кругом прав! «Мелочи», «с умыслом»… Зря плачешься — это все бездоказательно и к делу не пришьешь. Зато недостатков во взводе выявлено — хренова гора с прицепом. Вникаешь, какой булыжник в ротный огород? Плюсуй сюда же итоги праздничного караула… И что? Уж кому-кому, а боевому-то, как уверяешь, парню, да с опытом Чечни… Ну вовсе непростительно. Или и там необъективность проверяющего усматриваешь?

— А это как повернуть, — обидчиво парировал ротный.

— Конечно, если себе загодя цель такую поставить… разгромную. Да как часовые при царе-батюшке службу несли, у солдат выпытывать. Да спички в коробках пересчит…

— Стоп, хватит! — не дослушав, хлопнул ладонью по полированной столешнице командир батальона. — Дешевые отговорки! И вообще: я что, из-за него, — и кивнул в сторону мрачно замершего у двери кабинета Виктора, — с заместителем командира полка ссориться должен? Так прикажешь? Не вижу на то достойных аргументов! Куда два шага, а где и до Пекина раком! Идите-ка вот лучше недостатки выявленные устраняйте!

— Товарищ подполковник… А к командиру части я могу на прием записаться? — наконец-то разлепил плотно сомкнутые губы Санталов.

— Нет! Пока считаю нецелесообразным! — И хозяин кабинета вновь поднялся из кресла. — Все ясно? Свободны! Кру-гом!

— Та-ак. Черт бы вас всех побрал с вашими амбициями! — подытожил Чемборис по дороге в роту. — Дальше-то что делать будем, Витя, а? Расклад явно не в твою пользу…

Старший лейтенант угрюмо молчал, только на скулах желваки гневно заиграли.

…Минуло полторы недели. Жизнь в воинской части шла своим чередом. Главный воспитатель учебного полка к Санталову во взвод больше не наведывался и лично к нему тоже не цеплялся. (Затишье перед бурей?) Зато Виктор все эти дни единственно что не ночевал в роте — благо холостой покамест, — стараясь ликвидировать даже самые мелкие упущения по службе. В чем весьма преуспел. Но тут судьба-индейка распорядилась сама…

В воскресенье комвзвода, хотя и не был обязан, но все ж таки прибыл в подразделение — правда, несколько позднее обычного, когда солдаты уже заканчивали завтрак. Привычно проверил заправку постелей и шинелей, содержимое тумбочек. Понаблюдал, как подчиненные стираются-гладятся-подшиваются, а кто-то, оседлав табурет, лениво глазеет в окно и оценивает, как другие на спортплощадке стучат в волейбол или качаются на перекладине и брусьях… Переговорил с замом-сержантом, с командирами отделений. В каптерку к старшине заглянул. И перед обедом с чистой совестью пошел в свой флигель: близко от части, отопление — газ, но удобства во дворе.

Перекусив, Санталов посмотрел программу теленовостей. Потом улегся было на диване с книгой, но вскоре задремал. Разбудил тревожный стук в уличное окно: за стеклом, запыхавшийся, стоял посыльный, рядовой Байков.

— Товарищ старший лейтенант, вас срочно в роту вызывают! — прямо в открытую форточку выпалил он.

— А что случилось-то? Тревога, что ли?

— Да нет, другое! Перепелкин в «самоволку» сорвался! — сбивчиво пояснил солдат. — Ни с чего бы вроде… Там уже и ротный приехал, и дежурный по части! И этот, как его… подполковник… Ага, Барзинчук! Он еще ругался, что вам по сотовому никак не дозвониться. Прям сильно…

Виктор торопливо извлек мобильник из внутреннего кармана кителя. Так и есть — на экране высвечивался текст: телефон полностью разряжен.

«Лишний козырь не в мои карты, — тут же оформилась мысль. — А вкупе с самоволкой… Блин, уж если не повезет… Правдолюбец чертов… И кто бы мог подумать?! В тихом омуте…»

Невысокий и худосочный, рядовой Перепелкин во взводе держался особнячком. Родом из Воронежа, он там же сдавал вступительные экзамены в университет, на исторический факультет, однако по конкурсу не прошел: всего полбалла не хватило.