Чёртов подарок - [2]

— Тёлка, — похотливо посмотрел на Варвару. — Становись голыми булками ко мне живо!

— К-какими бул-лками? — запинаясь, пролепетала Варя, пытаясь осознать происходящее. Это не могло быть правдой! Она закрыла глаза и вновь открыла: чёрт не собирался исчезать. В страхе она попятилась от него.

— Городскими, ёпта, срамными! — пояснил черт с разгорающейся яростью в глазах.

Варя, несмотря на панику и ужас, осознала, что он имеет в виду, и от этого невольно шагнула назад, спиной врезавшись в стену. Девушка сразу же решила выловить удачный момент, чтобы свалить подальше. Не важно, что зима и что она босиком, единственное, что она хочет и может сделать — бежать и кричать: «Пожар», так как соседи вряд ли воспримут её всерьез, если она будет 31 декабря кричать, что увидела черта. В эпоху китайских лампочек и полудохлых «живых» елей пожар — это то, во что с легкостью верится. Чёткий план был выстроен, и она покосилась в сторону двери, рассчитывая свои шансы.

— Что же ты за овца-то тупая?! Зенками хлопаешь без толку! — От злости длинный хвост черта начал бить по полу, всё больше напоминая хлыст.

От резких, словно раскаляющих комнату, щелчков, нарастающих и пугающих, Варвара сначала вжалась от испуга в стену, а потом, повинуясь инстинктам, сорвавшись с места, понеслась к выходу, забыв о ранее продуманном варианте развития событий.

Варя вылетела босиком на лестничную клетку. Дрожащими руками нажала кнопку лифта — слишком долго, чёртова кабинка не была на её этаже! Она понеслась по лестничной клетке по бычкам, грязи, шелухе от семечек и прочей дряни. Бежала стремительно, преодолев шесть лестничных пролетов — молча, тяжело дыша, лишь бы убраться. Дыхание сбилось, не разбирая ступенек, пару раз чуть кубарем не скатилась вниз — ужас заполонил сознание. Наконец-то первый этаж и спасительный выход! Открыв железную дверь, она выбежала на улицу… и опять оказалась на своей кухне, в которой незваный гость с усмешкой смотрел на неё.

Запыхавшись, она, тяжело дыша, наблюдала за чёртом, который прикурил папиросы советской марки «Беломор», отчего тяжелый, затхлый, отвратный запах пополз по помещению.

— Набегалась? — словно матерый зэк бросил он и, присев на край стола, потушил бычок об стену с новыми розовыми обоями, бросил его на пол. Видимо, решил «донести» до неё информацию: — Контракт подписан, цацку получила. Теперь отрабатывай, сука. Если откажешься, придётся в аду поджариться твоей заднице. Обещаю, визжать как свинья будешь, когда горячую кочергу в пизду вставлю.

— Я ничего не заключала, не подписывала и не договаривалась. Это ошибка, — попыталась как можно спокойно объяснить Варя предательски дрожащим голосом.

— Да мне насрать. Телефон в руки взяла, фото сделала — сделала, значит, подписала своим еблищем контракт. Хорош теперь трепаться, давай снимай чехлы — потряси сисяндрами.

— Это не мой телефон. Это ошибка… — оправдывалась Варя, понимая, что бежать некуда. Пытки, описанные чёртом, принимать тоже не хотелось. — У меня есть деньги, я заплачу!

— Не нужны мне ваши деревянные, — оскалился адский прислужник и харкнул на пол. — Расклад простой. Что я тут с тобой сюсюкаюсь? Заебало.

Черт встал и, быстро миновав расстояние между ними, схватил девушку за волосы.

— По-хорошему, шалава, или по-плохому?

— По-хорошему, — пискнула девушка, и слёзы смирения омыли воспаленные глаза.

Черт был зол. Откинул девушку на пол:

— Хватит реветь, шалава.

Варе было страшно, она отказывалась понимать, что от неё просят, только прерывисто дышала. Мучитель с презрением наблюдал за распластавшейся зареванной на полу девушкой: «Вот тупая овца! Больше мороки, аж рога сводит от бессмысленного скулежа. Убрался бы — в адских чертогах отзывчивые суккубы, а не шмары дрожащие, да контракту надо следовать, таков устав Ада».

Шагнув, громко цокая копытами, черт наклонился и разорвал юбку на дрожащей девице, следом порвал колготки с трусами и откинул ненужное тряпьё. С силой ударил хвостом по оголившимся светлым ягодицам с бледными полосками от летнего загара, отчего Варя протяжно взвыла, схватившись за рассеченную кожу. Красная полоса на светлой коже покрылась маленькими каплями крови.

— Раком, живо!

Понимая, что выбора у неё нет, она медленно встала в названную позу, сведя колени вместе, чтобы хоть как-то скрыть от бесовского создания то, что обычно закрыто от чужих глаз. Ей было стыдно. Она надрывно плакала, не в силах побороть истерику, охватившую её от ужаса, несправедливости и испытываемого унижения.

Новый болезненный удар пришелся по ягодицам, вскрик повторился.

— Ты, скотина тупая, раком — это пизду открыть для елды. Прогнулась, живо!

Она все исполнила. И получила еще один удар, от которого вздрогнула.

— Булки руками для меня открой. В задницу драли?

Медленно оперевшись на плечи, прислонившись щекой к полу, она исполнила мерзкий приказ, раздвинув ягодицы руками, и тихо, истошно всхлипывая, произнесла:

— Нет.

— Совсем никудышная, — вынес вердикт мучитель, у которого сквозь шерсть уже проглядывала набухающая головка массивного члена. — Да еще и сухая.

Опять рассекающий удар, но уже по спине. Она застонала от боли.