Чёртов адвокат! - [2]

– Фу-у! - с чувством произнес Мальфас-Тойфель через минуту, отступая подальше от лужи блевотины. - Посмотри, что ты натворил, едва не уделал меня. Мог бы потерпеть из вежливости. Просил же - соберись… И утри лицо - смотреть противно.

– Г-господин… э-э… барон, - выдавил из себя через некоторое время Семен Маркович, - могу я узнать, чему, так сказать, обязан вашим… э-э… визитом?

– Опять двадцать пять! Ты же сам меня вызвал.

– Да? Вот как… Но, позвольте, каким образом? Буквально, то есть ни сном ни духом…

– Ты исполнил условия ритуала, - пожал плечами дьявол.

– Какие условия?

– В шестом часу шестого числа шестого месяца на протяжении одиннадцати минут шестикратно помянуть мое имя, вот какие.

– Ах, так! - почти радостно воскликнул Безакцизный. - Так уверяю вас, господин барон, это вышло совершенно случайно! То есть абсолютно! Ни сном, как говорится, ни духом!

– Какое мне дело? - вновь пожал плечами черт. - Случайно, не случайно… Он, понимаешь, ни ухом, ни брюхом, а мне - мотайся. Концы, между прочим, не близкие! - Мальфас даже плюнул в сердцах. - Короче, раз случайно, тогда я удаляюсь. Позвольте откланяться, ауфвидэрзэен, майн фройнд.

С этими словами барон Мальфас аккуратно положил сигару на край пепельницы и направился к входной двери.

– Ой! - удивленно воскликнул Семен Маркович. - Иван Карлович, у вас пиджак сзади разрезан. И на шляпе пятно.

– Твой Иван Карлович три дня как помер, - не оборачиваясь, раздраженно бросил гость.

– Вот че-ерт! прошу прощения… Но как так, однако, умер?

– А так. Взял себе да и помер, тебя не спросил. Шесть пулевых ранений грудной клетки и два - брюшной полости, да еще контрольный - в голову; полкумпола снесло напрочь. Что ему еще оставалось?

– Я не совсем понимаю, - смутился Безакцизный, - но вот же… но как же… однако…

– Это ты про тело? - уточнил лже-Тойфель и неприятно хихикнул. - Его я временно позаимствовал, на правах старого знакомца, хе-хе! Нам, чертям, в жмурика вселиться легче всего.

– О! О! То-то я чувствую, попахивает от вас… специфически.

– Ладно, мне пора, а то в морге хватятся.

– Один момент, постойте, погодите! - вдруг всполошился Семен Маркович. - Разрешите полюбопытствовать… а-а… что вы ожидали от своего, так сказать, визита? В смысле, для каких надобностей вас, э-э… вызывают обыкновенно? Ну, которые остальные прочие.

– Да всё всегда одно и то же, - отмахнулся черт. - Власти, денег хотят, здоровья, мужскЪй силы, женщин, вечной жизни… да мало ли у вашего брата желаний? И не сосчитать.

– Вечной жизни? - неожиданно заинтересовался Безакцизный. - И вы это можете?

– В прейскуранте не значится, - усмехнулся Мальфас, и мертвые глаза его тускло замерцали, точно уголья в остывающей печи.

– Жалость какая! - сокрушенно воскликнул Семен Маркович. - Но почему же, почему?

– Потому, что это обесценило бы встречные обязательства клиента, - пояснил барон и вдруг подмигнул Безакцизному. - А тебя, вижу, зацепило? Будем заключать договор?

– Договор - это, в смысле, я вам душу, а вы мне что-нибудь существенное, согласно прейскуранту?

– Ну вот, видишь - ты и сам все знаешь. Так как, ударим по рукам?

– Скажите, - замялся Семен Маркович, - вечная жизнь под запретом - это я понял, но могу ли я, к примеру, оговорить для себя долгую, очень долгую жизнь?

– Насколько долгую? - прищурился черт. - Конкретику давай: срок, дата, возраст. Ты ж юрист, должен понимать.

– Ну-у… э-э… м-м-м… - засомневался адвокат, - а до завтра подумать можно?

– Гестэрн, гестэрн, нур нихьт хойтэ? Не можно! Говори сейчас. Или никогда.

– Сколько тогда попросить? Как же быть? - потерянно забормотал Семен Маркович.

– А про свою бессмертную душу ты уже все решил? - уточнил Мальфас с нехорошей ухмылкой. - Уступаешь?

– Душа? Да, да, конечно, душа… Душа - товар не пустячный; вот я и боюсь продешевить. Между прочим, - оживился адвокат, - раз предмет договора - душа, а душа, как вы только сейчас недвусмысленно заметили, вещь бессмертная, то логично было бы получить взамен этого предмета нечто равноценное, например - вечную жизнь. Вот это было бы справедливой сделкой. Что? Нет? Понял, понял - вечность просить нельзя… а сколько можно? Какова, так сказать, верхняя планка, где граница дозволенного?

– Не скажу, - отрезал черт. - Называй свою цену, а мы посмотрим. Но я тебе другое скажу: если ты сейчас снова чего-нибудь несмысленное попросишь, я разворачиваюсь и ухожу. В конце концов, вызов твой можно считать ошибочным.

– Понял, понял, - продолжал лихорадочно бормотать Безакцизный, - но тогда сколько же, сколько просить? Много - пожалуй, не дадут, а мало - смысла нет… Вот не было печали, так черти… ой, простите!

– Ну-у! - теряя терпение, взревел дьявол.

Однако Семен Маркович продолжал затрудняться; он хмыкал, мемекал и шарил взглядом по книжным полкам, словно надеясь отыскать там подсказку. Вдруг взгляд его остановился и посветлел.

– Эврика! - воскликнул он и выхватил из ряда книг увесистый том. - Я придумал, придумал!

– Ну, слава тебе… - вздохнул Мальфас и поперхнулся, - тьфу, едва в грех не ввел, окаянный! Говори уже, не мешкай.

– Хочу прожить столько лет, сколько лет этой вот книге, - на едином дыхании выпалил Семен Маркович, потрясая фолиантом.