Чертик - [4]

Чебурек зашипел, как поджаренный, выпрыгнул из-за стойки и замахнулся на неё рукоятью ножа. Девица выхватила руку из рюкзака. Грохнул выстрел. Чебурек и его нож свалились на пол. Старший азиат метнулся в подсобку. И дометнулся — с пулей в спине и в грохоте падающих с полок кастрюль.

Девица перепрыгнула через стойку и принялась вышвыривать выдвижные ящики. Деньги были, но мало. А времени не было совсем. Его оказалось ещё меньше, чем она надеялась.

За дверью по гравию захрустели шаги. Она рванулась к выходу. Дверь открылась, на пороге возникло пузо на тонких ножках и потные щёки, подпирающие панамку над ним. Она попыталась протиснуться мимо, но, мужик стоял, как вкопанный. Не то чтобы он намеренно заслонял проход. Он просто застыл, не в силах отвести глаз от чёрной лужи, вытекающей из-под азиата с ножом. Она выстрелила ему в левый бок, снизу вверх и выскочила наружу.

Навстречу ей, от машины шла женщина, сварливо вопя что-то в мобильник и волоча за руку вопящего ребёнка. Девица походя разрядила в них остаток магазина.

Но, к этой дрянной забегаловке, которая, в другое время радовалась одному проезжему в день, уже сворачивали с шоссе ещё две машины сразу. А девица научилась водить автомобиль несколько часов назад. О том, чтобы рвануть с места, вписаться в оживлённое шоссе и скрыться, не было и речи.

Внезапно, она успокоилась. Сами виноваты. Нельзя оставлять свидетелей. Нельзя сворачивать не туда, езжай своей дорогой, не принимай чужих последствий, не смотри в глаза своему убийце.

Дальше она действовала и двигалась молниеносно, как машина смерти. Мгновенно вспомнила о забытых на стойке ключах. Вернулась, забрала, бросила в джип пистолет и рюкзак, взяла с заднего сиденья СКС.

Первый автомобиль резко затормозил возле женщины и ребёнка. Второй начал суматошно сдавать назад.

Она побежала ко второму, на бегу стреляя из карабина в лобовое стекло. Автомобиль встал. Она повернулась к первому и застрелила водителя через открытое боковое окно. В первом автомобиле больше никого не оказалось. Во втором, за спиной убитого водителя сидел трясущийся старик со слуховым аппаратом в ухе и заслонялся палкой. Она прострелила ему палку и голову.

Затем, не обращая внимания на время и пространство, она спокойно собрала трофеи, забрала из забегаловки свою пачку сигарет и банку «колы» и, сменив машину, покинула кладбище убитых животных.

Глава 5

Чёрный «бумер» мчался по шоссейной дороге. Временами он вскакивал на разделительную полосу или, виляя задом, цеплял колесом обочину. Тогда в воздух взлетала туча пыли. Девица за рулём теперь знала, что машиной управлять совсем не сложно, достаточно просто выжать до предела педаль газа и крепко держаться за руль.

Водители шарахались в стороны, матерясь при матерях и детях в своих кондиционированных коробках. Чёрный «бумер» со слепыми стёклами летел по оживлённому шоссе в визге тормозов и истеричных воплях клаксонов, — как коршун в безмолвном воздухе, — для психа любая дорога свободна.

Чёрт миловал её, он вывел её на единственный в регионе прямой участок, единственной относительно прямой дороги, идущей вдоль моря, убрав с её пути отчаянного мента с пистолетом и на хорошей тачке. А когда прямая дорога закончилась, у неё просто устала нога давить на газ и она остановилась.

Чёрт занёс её в местность, сильно напоминавшую часть побережья, где её дорога к нему продолжилась под знаком леопарда. Тот же серый галечный пляж, те же голые сопки за дорогой. Только не было лежбища весёлых нагих тел. Земля была безвидна и пуста и море тоже и только чайки кричали над водою.

У неё за спиной и впереди, этот пустынный пляж сменялся густо заселёнными землями — и так дальше по всему миру. Но, здесь и сейчас, это место было для неё местом безмолвия, точкой перехода на спирали её жизни из ниоткуда в никуда.

Ей захотелось искупаться, здесь можно было обходиться без одежды, но, без пистолета обходиться было нельзя. Без одежды можно было обходиться и, на густо населённом пляже, но, — в определённом месте. В другом месте этого было уже нельзя. Весь мир был поделен на участки, где что-то можно, а чего-то нельзя. Но, ни в каком месте нельзя было обходиться без двух вещей — оружия и денег.

Среди трофейного барахла в «бумере» был пластиковый нательный пояс, в котором прежний владелец хранил свои деньги. Она затолкала в пояс пистолет, вынув оттуда пачку долларов. Раньше она никогда не видела долларов и начала пристально рассматривать сотенную бумажку.

Бумажка. С нарисованными на ней рисунками, цифрами и буквами. За эту бумажку можно купить пищу, свободу и место на любом участке жизни. За что она убила столько людей? За свободу и место на любом участке жизни. За блекло-зелёную бумажку. Чего стоит этот мир, если он так дёшево продаётся? Чего стоит вся человеческая кровь, если она вообще ничего не стоит? Попробуй купить хотя бы метр морской волны, коршуна в небе, попробуй убей ветер. Долларовая бумажка — это мираж, пляшущий в луче луны чёртик, нацарапанный на куске скалы, — управляющий человеческой реальностью. Этим миром управляли знаки и символы, он был построен из слов и заклинаний, он был насквозь пропитан магией — чёрной, как самая чёрная грязь. Но, никто этого не замечал. Люди были реалистами. Они крепко стояли на ногах и держали руль в своих руках. Люди ехали по своим делам, люди сворачивали к забегаловкам за пачкой сигарет, люди умирали возле забегаловок за пачку сигарет или ехали дальше, — к своим детям, магазинам, банкам, пасочкам и никто из них не хотел знать, что их машинами, судьбами, потоками их крови — управляет чёрт.