Чертик - [3]

За цветущим кустом, она сбросила с себя всю одежду и с наслаждением погрузилась в кристально-чистую мелодию воды. Немного солнца в холодной воде делу не повредит.

Плавая в голубом бокале озерца, она видела, что через ветки кустов на неё пялится мужик и улыбалась, бинокль ему, на этот раз, не понадобится.

Когда она вышла на берег, тупой бык с шумом проломился через кусты и шагнул к ней, очевидно, ему не терпелось застолбить своё право первой ночи. Она схватила свою одежду и стыдливо прижала её к груди, бык навис над ней, обхватив лапищами её худую спину. Он совсем не почувствовал, как жало шильца, проткнув одежду, скользнуло к его сердцу. Сердце ойкнуло и остановилось. Внутри разлился холод, ноги подкосились. Ночь наступила.

Не прикрываясь, с голыми руками, она вышла из-за кустов и пошла к группке охотников на привале. Те галдели о чём-то, показывая руками то ли размеры чего-то, то ли отмеряя срок своей жизни. Затем, их пустые лица, одно за другим, повернулись к обнажённой смерти. Проходя мимо оружейной пирамиды, она выхватила СКС. Лязгнул затвор. На пустых лицах открылись дрожащие рты. Она всадила в них по кумулятивной пуле с расстояния в полметра. Головы разлетелись. Одно безголовое тело упало рукой в костёр и запахло жареным. Она схватила труп за ноги и поволокла его к озерцу. В воде, шипение плоти и тлевшего рукава сразу прекратились.

Когда она столкнула в воду третий труп, за спиной её раздался голос, — А что это вы тут делаете?

Она обернулась. На неё смотрел парень в егерской форме, его губы подрагивали в ухмылке. Тела заколотого быка, лежавшего у него за спиной, он пока ещё не замечал, он был полностью зафиксирован на попе присевшей у воды нимфы и теперь уткнулся взглядом в чёрный треугольник между её ног.

— А? — сказала она. — А-а-а?!

В её глазах запрыгали пляшущие человечки.

Она медленно выпрямилась на загорелых ногах и шагнула к парню, не сводя глаз с его улыбающихся губ.

Ружья при егере не было, на поясе висел пистолет в кобуре и нож. Открыть кобуру было сложно, змеиным движением нимфа выхватила нож и воткнула улыбающемуся парню в живот. Улыбка сползла. Егерь осел на колени, цепляясь пальцами за её запястье. Она вырвала руку и ударила ещё раз — в глаз. Второй глаз закатился. Трупа за спиной он так и не увидел, он умер с нимфой на сетчатке.

Она дёрнула рукоять ножа, но клинок застрял крепко. Тело повалилось на неё.

— Ну-ну! — громко сказал кто-то.

Она подняла голову над плечом мертвеца. В двух шагах от спарившихся тел, спиной к третьему, стоял егерь постарше и, уперев руки в бока, осуждающе смотрел на неё сверху вниз.

Её рука поползла к кобуре, потянула пистолет.

— Что за манцы? — раздражённо сказал мужчина.

Она вскинула ствол над плечом мёртвого и нажала на курок. Выстрела не последовало. Нимфа забыла сбросить предохранитель и передёрнуть затвор.

Лицо мужчины напряглось, рука начала лапать неподдающуюся застёжку кобуры.

Нимфа сбросила предохранитель, передёрнула затвор и прострелила ему грудь.

Упала тишина, лишь детский смех водопада звенел над телами жертвенных быков и козлов.

Глава 4

С шоссейной дороги неуверенно сполз серый, как ящер, джип и слепо бликуя тонированными стёклами, прошуршал гравием к придорожной забегаловке, где уже стояла чья-то замызганная «шестёрка».

Скорлупа двери хрустнула, выпуская загорелую ногу в грязной кроссовке и стриженную наголо голову, остальное выбралось, скрючившись и прогнуло затёкшую поясницу, кроме чёрных бермудов на нём ничего не было, тёмные девичьи соски почти не выделялись на смуглом теле. Спохватившись, она сунулась обратно в кабину, накинула майку, подхватила с сиденья рюкзак и, надвинув на уши чёрную бейсболку, вошла в заведение.

Хрипло звякнула «флейта ветра», замещающая колокольчик на двери и совершенно неуместная, как и колокольчик в этом тесном и душном сарае. Пожилой азиат за стойкой поднял к ней тёмное, как старая медная монета, лицо.

— Это твоя «шестёрка»? — посетительница небрежно ткнула большим пальцем через плечо в затянутую сеткой дверь.

— Ну, моя, — процедил хозяин, голосом столь же благозвучным, как и его жестяная флейта, но, ещё менее приветливым, он жил здесь достаточно долго и уже желал, чтобы к нему обращались по-европейски на «вы», особенно, проезжие русские шлюхи.

— Меняю джип «мицубиси» на эту тачку и десять штук, — девица напористо прихлопнула к стойке автомобильные ключи.

— Краденый? — в углу азиатского рта приоткрылся в усмешке жёлтый зуб.

— Краденый, — нагло ответила девица. — Номера дальние, техпаспорт есть.

— Много хочешь, — скривился хозяин. — Я тут продаю, а не покупаю.

— А сколько у тебя есть? — насмешливо спросила девица.

— Какое твоё дело? — хозяин визгливо повысил голос.

Дощатая дверь за стойкой распахнулась, в запахах жареного возник азиат помоложе с бритой башкой и кухонным ножом в руке, — Что за базар, э?

— Эта цацка хочет мне впарить палёный джип, — с ухмылкой пояснил старший.

— Я просто хотела дать тебе шанс, — девица пожала плечом и бросила на стойку деньги. — Дай пачку «мальборо» и банку «колы».

— Пошла вон отсюда, — презрительно сказал молодой.

— Придержи язык, чебурек, — тихо обронила посетительница, роясь в своём рюкзаке.