Сборник Подбела должен выйти в ближайшее время.
С издательством «Наука и критика» я заключил договор на сборник статен о литературе. Издательство включило её в план второго квартала. По-моему, это правильное решение: все великие критики добились признания именно сборниками статей.
16. III.19… Разговаривал о книге Подбела со многими людьми. Почти все (человек тридцать) согласились со мной, что Подбел просто не способен написать хорошую книгу. И только двадцать пять человек заметили, что надо бы всё-таки сначала прочитать книгу.
Как же я прочитаю книгу, если она ещё не вышла? Педанты!
Меня уже включили в проспект издательства «Наука и критика». Правда, пока без портрета, но включили.
21. IIII.19… Вчера мы были на расширенном заседании у товарища уполномоченного министра. Речь шла о некоторых вредных явлениях в литературе. Я упомянул вполголоса (я сидел недалеко от товарища уполномоченного министра) Черника и Подбела и в обсуждении занял принципиальную позицию.
Товарищ уполномоченный посмотрел на меня и сначала ничего не ответил. Потом заметил, что поэма Черника интересна. А не родственник ли ему Черник? Подбела не защищал. Видимо, согласился.
О Подбеле вообще говорят очень плохо. На его месте я бы не издавал книгу — она заранее обречена на провал.
Министерство культуры разрешило издание моего сборника статей. С будущей недели я начну писать вечерами. Решительно! Остро! И без компромиссов!
Но кое-что мне неясно; не могу не признаться! (Например, хвалить Крижовского или ругать? Это вопрос.) Но материал я одолеваю довольно успешно.
27.111.19… У меня уже нет неясностей ни в чём! Товарищ заместитель министра доверительно сказал мне (я уже много лет жду этих слов!): «Да! Самая большая опасность для нашей литературы вовсе не формализм, а схематизм! Сколько у нас написано бездушных, сухих, мёртвых вещей! Как будто на свете нет ничего, кроме машин и классовой борьбы! Мы хотим поэзии, а не нравоучений! Довольно ударников и вредителей! Влюблённые, сюда!»
Это верно.
Но главное — своевременно установить: кто у нас главный носитель схематизма? Несомненно Ян Подбел.
Скорее бы уж вышла его проклятая книга — давно я ничего не искоренял.
5. IV. 19… Тыл — весьма важная вещь.
В последнее время я очень много разговариваю о книге Подбела. Надо знать общественное мнение. Я часто говорю: «Товарищ министр придерживается того взгляда…», «Насколько я знаю, товарищ председатель правления утверждает…» или (это самое действенное): «У товарищей наверху такое мнение…»
Надо не только внимательно следить за общественным мнением, но и энергично создавать его; сделать соответствующее замечание в нужный момент в соответствующем месте…
Это уже искусство.
Ах, Черники, Подбелы, — вы нарвались на мастера!
6. IV.19.. Неизвестный автор напечатал уже статей двадцать. Такова наша политика в отношении кадров! Протежируют бездарностям, а на талантливых — ноль снимания.
Договорился с издательством, мою книгу перенесли на третий квартал.
7. IV. 19… Вышла уничтожающая статья о поэме Черника. И что самое важное — не я её написал!
Я был прав: Черник — не поэт. Я к нему зла не питаю, — возможно, он и хороший человек. Только вот таланта у него нет, и это я первый заметил и написал я первый.
Послезавтра я всерьёз займусь своей книжкой!
12. IV.19… Опять меня критиковали за негативизм. Будто бы в моих статьях нет оптимизма, веры в человека, в художника, будто я не болею за литературу, за писателей. Редактор международного отдела под конец сказал: «Создаётся впечатление, что своими ожесточёнными критическими статьями ты только мстишь за собственную бездарность…»
А редактор Клобушицкий спросил:
«Товарищ, почему бы тебе не влюбиться?»
Это жестоко. Но несомненно одно: я должен написать что-нибудь позитивное. Habeant sibi[32].
Ну ладно, дайте закончить сборник статей. Нате, завистники, недоброжелатели, пигмеи, получите своё!
13. IV. 19… Я написал очень положительную статью о новой книге Крижовского. Последнюю его вещь хвалили, и эта наверняка будет не хуже, а главное, Крижовский живёт в провинции, он скромный, одинокий человек и никогда ни в чём не будет со мной конкурировать. Почему бы не похвалить его и не снискать этим симпатии к самому себе?.. Итак, писать фундаментально, восторженно, радостно — никакая опасность не грозит, нет никакого риска.
Да в конце концов и книжечка хороша. Все это говорят.
Статью о Крижовском я включу в свой сборник. Останется написать каких-то двести девяносто четыре страницы.
16. IV. 19..Кто бы мог подумать: в защиту Черника выступило несколько человек (бог знает, чем Черник их купил). Развернулась полемика.
Такие полемики — превосходная вещь. Обе стороны так обливают друг друга грязью, что нашему брату можно сидеть сложа руки и смотреть как из ложи. Палец о палец не ударишь, а чего только не узнаешь! И повеселишься! Смелей вперёд, братья! Дай ему! Внимание, обернись! Бей!
Когда двое дерутся, выигрывает третий. Пока они будут воевать, я спокойно допишу свою книгу статей.
19. IV.19… Встретил Крижовского. Я начал любезно разговаривать с ним, а он сразу — что ему не нравятся мои статьи и что Черник — талантливый поэт.
