Чероки - [8]
Их столы были завалены газетами, ножницами и вырезками из прессы, плюс фотографии, письма и ксерокопии писем, плюс пепельницы, лампы и телефоны, плюс карандаши, ключи, пустые банки из-под пива, блокноты, пачки сигарет и одноразовые зажигалки. В комнате царил сумрак. Некогда она служила гостиной в большой квартире, а потом ее превратили в офис, оставив на потолке пыльную, давно бездействующую люстру-каскад и в пару к ней монументальный камин из белого мрамора, изваянный явно свихнувшимся скульптором и похожий на торт-мутант под белым кремом. На пожелтевших стенах были приколоты кнопками рекламный календарь — подарок от предприятий «Сметанà» — и план города Парижа с предместьями. Возле двери стоял стеллаж, сбитый из планок; он прогибался под тяжестью телефонных справочников, дорожных карт, путеводителя «Мишлен» издания 1976 года, папок и каталогов, нескольких шпионских романов и журналов с комиксами для взрослых, биографии Достоевского, написанной Анри Труайя, и специального номера автомобильного журнала, посвященного японским малолитражкам.
Они сидели в глубокой задумчивости. И пили не глядя друг на друга. Но когда за стеной чей-то голос что-то прокричал, они встали. И распахнули дверь. «Здравствуйте, шеф», — сказали они. «Здравствуйте», — сказал их шеф. Они уселись.
— Дела вышли на новый круг, — объявил шеф. — Только что звонил Шпильфогель, и Дега сегодня утром подтвердил свои намерения. Кроме того, у нас остается дело Польне. Где Брижит?
— В Сент-Женевьев, — ответил Бок.
— Прекрасно, — сказал шеф. — Пусть займется делом Польне. Вам, Риперт, надо как можно скорее встретиться с Дега, а вас, Бок, через час ждет Шпильфогель. Да, тут еще эта история с завещанием… как-то она затянулась. Вы хоть что-нибудь нарыли, в конце концов?
— В общем, все умерли, — плаксиво ответил Риперт, — все наследники умерли, не оставив наследников. Семьи больше нет, дом пуст, архивы сгорели — короче, дело дохлое.
— Мое мнение, что там копать бесполезно, — подтвердил Бок.
— Я-то понимаю, — сказал шеф, — но ведь нотариус продолжает нам платить.
— Вы босс, вы и решайте, — напомнил Бок. — Озадачьте Брижит, пускай занимается этим в свободное время.
— Но ведь я поручил ей дело Польне, — воскликнул шеф. — Клиент платит нам за услуги, верно? Значит, будет справедливо, если он получит хоть какую-то малость за свои деньги. Нет, это просто ужас, до чего же нам не хватает работников!
— Я ж говорю, что дело дохлое, — твердил Риперт. — Тут и надеяться не на что.
— А у вас нет на примете никого, кто мог бы этим заняться? — поинтересовался шеф. — Это ведь совсем несложно, достаточно будет изобразить кипучую деятельность и всё. Я понимаю, что там и искать нечего, но по крайней мере хоть сделать вид, что ищешь. Неужели вы никого такого не знаете?
— Нет, — ответил Бок, — я лично не знаю. А может, отказаться от денег нотариуса?
— Это исключено, — отрезал шеф.
— А мой брат не подойдет? — предложил Риперт.
— Это тоже исключено, — отрезал шеф.
За их спинами послышался звук открываемой двери.
— А вот и Брижит, — объявил Бок. — Может, она знает кого-нибудь подходящего?
Дверь кабинета отворилась, но это была не Брижит. Вошел какой-то незнакомец: он стучал, его не услышали, и он позволил себе войти без разрешения. Он хочет поговорить с директором.
— Это я, — признался шеф. — В чем дело?
— Я к вам от Фернана, — сказал незнакомец. — Ну, от Фернана из Иври. Того, что занимается книгами. Он мне говорил насчет работы у вас.
— Ах, да! Ну входите, садитесь, — сказал шеф. — Моя фамилия Бенедетти.
— А моя — Шав, — ответил незнакомец.
— Вы очень кстати, — сказал Бок, вставая.
Он покинул кабинет, покинул здание, дошел до «Шатле», проехал до «Площади Согласия», а оттуда добрался пешком в квартал Палаты депутатов, где на последнем этаже высокого красивого дома проживал доктор Шпильфогель.
— Ужасно глупо держать у себя одного-единственного попугая, — сказал доктор Шпильфогель. — Кроме того, это жестоко по отношению к птице. Вот взгляните-ка на этих. Видите, там наверху?
Бок поднял глаза к застекленному потолку вольера. Вольер занимал самую большую комнату квартиры, очень просторную, очень высокую, залитую сверху дневным светом и светом мощных ламп-рефлекторов за решетками, направленных во все стороны помещения. Рослые экзотические деревья в кадках сплетались ветвями на самом верху, образуя множество насестов, куда при появлении двоих мужчин взметнулась целая стая птиц, словно пестрое, сдутое ветром покрывало. Теперь они сидели на этих ветвях или перелетали с одного места на другое, сопровождая свое порхание щебетом и пересвистом, криками и причудливым щелканьем. Там было несколько десятков, а, может, даже сотня или больше сотни попугаев, одних только попугаев. Доктор указал на парочку птиц среди этой пернатой компании:
— Вот неразлучные — знаете, самая известная порода из всех. Обычно их разлучают, ну а последствия легко себе представить.
В вольере царила влажная удушливая жара, просто нечем дышать, и Бок обливался потом, а синтетические волокна его рубашки кололи и жгли кожу. Он расстегнул, а потом и вовсе скинул пиджак.
В книгу вошли произведения современных французских прозаиков, авторов издательства Les Éditions de Minuit («Полночное издательство»), впервые переведенные на русский язык: Ж. Эшноза, К. Гайи, Э. Ленуар, Э. Лоррана, М. НДьяй, И. Раве, Э. Савицкая.
Феррер, владелец картинной галереи в Париже, узнает, что много лет назад на Крайнем Севере потерпела бедствие шхуна «Нешилик», на борту которой находилась ценнейшая коллекция предметов древнего эскимосского искусства. Он решает отправиться на поиски сокровища, тем более, что его личная жизнь потерпела крах: он недавно разошелся с женой. Находки и потери — вот лейтмотив этого детективного романа, где герой то обретает, то теряет сокровища и женщин, скитаясь между Парижем, ледяным Севером и жаркой Испанией.
Первый роман неподражаемого Жана Эшноза, блестящего стилиста, лауреата Гонкуровской премии, одного из самых известных французских писателей современности, впервые выходит на русском языке. Признанный экспериментатор, достойный продолжатель лучших традиций «нового романа», Эшноз мастерски жонглирует самыми разными формами и жанрами, пародируя расхожие штампы «литературы массового потребления». Все эти черты, характерные для творчества мастера, отличают и «Гринвичский меридиан», виртуозно построенный на шпионской интриге с множеством сюжетных линий и неожиданных поворотов.
Равель был низкорослым и щуплым, как жокей — или как Фолкнер. Он весил так мало, что в 1914 году, решив пойти воевать, попытался убедить военные власти, что это идеальный вес для авиатора. Его отказались мобилизовать в этот род войск, как, впрочем, отказались вообще брать в армию, но, поскольку он стоял на своем, его на полном серьезе определили в автомобильный взвод, водителем тяжелого грузовика. И однажды по Елисейским Полям с грохотом проследовал огромный военный грузовик, в кабине которого виднелась тщедушная фигурка, утонувшая в слишком просторной голубой шинели…Жан Эшноз (р.
Сюжет романа представляет собой достаточно вольное изложение биографии Николы Теслы (1856–1943), уроженца Австро-Венгрии, гражданина США и великого изобретателя. О том, как и почему автор сильно беллетризовал биографию ученого, писатель рассказывает в интервью, напечатанном здесь же в переводе Юлии Романовой.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Субботним вечером 8 января 1993 года доктор Жан-Клод Роман убил свою жену, наутро застрелил двоих детей 7 и 5 лет и отправился к горячо любимым родителям. После их убийства заехал в Париж, попытался убить любовницу, сорвалось… Вернулся домой, наглотался барбитуратов и поджег дом, но его спасли.Это не пересказ сюжета, а лишь начало истории. Книга написана по материалам реального дела, но повествование выходит далеко за рамки психологического детектива.Эмманюэль Каррер — известный французский писатель, лауреат многих престижных премий.
Род занятий главного героя, как и его место жительства, — слагаемые переменные: модный фотограф, авиапилот, бармен. Постоянно меняющаяся действительность, поиск точки опоры в вихревых потоках, попытки обрести себя. Эта книга о том, как поймать ветер и что такое сила притяжения, как возникают модные тенденции в фотографии и зарождаются ураганы… как умирает и рождается чувство.Блуждая по лабиринтам своего внутреннего мира, герой попутно исследует мир окружающий, рисуя перед нами живописнейшие картины современного американского общества.Второй роман молодого канадского автора, блестяще встреченный и публикой, и критиками, привлекает «мужским взглядом» на жизнь и яркой образностью языка.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.