Чероки - [36]
Там, у изголовья кровати, на которой покоилось недвижное, накрытое простыней тело, сидел на стуле человек в белом кителе с золотой шнуровкой, безупречно белых бриджах и белых замшевых сапогах — типичный костюм австро-венгерского укротителя. Его лицо скрывала белая безликая маска, голову венчала молочно-белая феска, украшенная пестрой брошкой в виде колесика с шестью спицами-лучами, а на шее висела цепочка с маленьким желтым шариком.
— Нужно начинать, мы запаздываем, — произнес голос из-под маски. — Поставьте это здесь, а сами встаньте туда.
Массажист робко пристроился по другую сторону постели, склонив голову и смиренно сложив руки на животе.
— Начинаем, — повторил голос.
Человек проверил, плотно ли сидит его головной убор, и потянул за шнур занавеса, отделявшего его от паствы; кольца со скрипом двинулись по заржавленному пруту. При виде человека в маске толпа ревнителей всколыхнулась, точно закипающая вода; люди как будто решили встать, забыв о том, что они и так на ногах.
— Верховный Луч! — торжественно провозгласил безликий. — Срединный Луч, осевой Луч, седьмой Луч! Обрати к нам солнце!
— Обрати к нам солнце! — исступленно повторили его приверженцы.
— Братья и сестры, — продолжал безликий, перекрывая поднявшийся нестройный гомон.
— Да будут благословенны семь имен! — вскричал чей-то пронзительный, дребезжащий голос из глубины зала.
— Да будут они благословенны, — подтвердил безликий. — Они питают божественной влагой, как и семь сердец, реку гармонии. Братья и сестры, прошу вас!..
Гомон утих, человек скрестил руки на груди.
— Вам известно мое имя, — сказал он, — меня зовут Даскалопулос. Но вы более не увидите моего лица. Я дал обет скрыть мое видимое тело от мира, дабы всецело посвятить мое сердце Лучу. В жажде покаяния я подчиняю себя его свету. Все мы, каждый из нас, должны искать путь к покаянию.
Теперь в зале царила мертвая тишина.
— Я хочу разъяснить вам главное, — продолжал безликий. — Подобно тому как направления пространства всего лишь развивают возможности, сокрытые в первичном источнике, любые видимые формы являют собой всего лишь продукт дифференциации Верховного Луча. Не забывайте об этом. Думайте об этом как можно чаще. А теперь приступим к сбору.
При этих словах массажист вытащил из-за кровати белое пластмассовое ведерко и начал обходить своих адептов; его маршрут сопровождался шелестом купюр и звоном мелочи. Одна из женщин опустила в ведерко три кольца, другая — крупный ограненный лунный камень, кто-то из мужчин вознамерился бросить туда же банку крабовых консервов, однако массажист мягко отвел его руку.
— О, седьмой Луч, Луч отдохновения! — распевал тем временем человек в маске.
— Помолимся, помолимся! — блеяли ревнители.
— А теперь расслабьтесь, — позволил безликий, когда сбор пожертвований был завершен. — Расслабьтесь и хорошенько подумайте о Луче. («Слава тебе, Луч осевой, — торопливо пробормотал он. — Обрати ко мне солнце!») Думайте лишь о нем, но про себя, храните молчание. (Мужчина с коробкой крабовых консервов простонал в глубине зала.) Храните молчание, — повторил человек в маске.
Массажист упал на стул, его глаза конвульсивно вращались под опущенными веками, голова запрокинулась, обратив к небу жирные подбородки. Похоже, он впал в транс.
— Слава тебе, слава тебе, — опять пробормотал безликий.
Он снял свою феску и показал собравшимся приколотую к ней брошь. Она представляла собой маленький металлический венец, в обруч которого были вставлены шесть драгоценных или полудрагоценных камней, соответствующих разным цветам: главными из них считались янтарь, рубин и сапфир, второстепенными — изумруд, аметист и топаз. Шесть стальных проволочек сходились от этих камней к центру окружности, где была укреплена лампочка-миньон, несомненно, подсоединенная к миниатюрной невидимой батарейке, скрытой внутри фески.
— Братья и сестры, — возгласил безликий, — примите Луч!
Он поднял свою брошку к большому блестящему шару на потолке, незаметно нажал пружинку, и возникший внутри лампочки тонкий лучик, отразившись в зеркальцах сферы, начал падать поочередно на всех собравшихся, которые ловили его с выражением глубокой сосредоточенности на лицах, словно в глубоком гипнотическом сне.
— Инфракрасный, — лепетали они, — дальний ультрафиолетовый.
— Явись, явись! — неожиданно взвыл безликий. — Встань в зените и закатись в надире!
— Явись, явись! — в один голос подхватили молящиеся.
Безликий направился к фисгармонии, прокладывая себе дорогу среди людей. Отовсюду к нему жадно тянулись руки, стараясь коснуться его одеяния. Он сел перед инструментом.
— Да возродится наша Прекрасная Сестра! — воскликнул он. — Повторим семь имен: Бакстер, Дешноук, Аберкромби, Северинсен…
— Бакстер, Дешноук, Аберкромби, Северинсен, — повторили все хором.
Проповедник заиграл на фисгармонии. На постели, у изголовья которой по-прежнему сидел застывший в трансе массажист, шевельнулось под простыней человеческое тело. Две обнаженные руки откинули покров, и из-под него показалась молодая женщина, окутанная лишь белой прозрачной вуалью. Она встала, простерла перед собой руки, сбросила свое облачение на пол и испустила протяжный вопль, при звуке которого собравшиеся простерлись ниц.
Феррер, владелец картинной галереи в Париже, узнает, что много лет назад на Крайнем Севере потерпела бедствие шхуна «Нешилик», на борту которой находилась ценнейшая коллекция предметов древнего эскимосского искусства. Он решает отправиться на поиски сокровища, тем более, что его личная жизнь потерпела крах: он недавно разошелся с женой. Находки и потери — вот лейтмотив этого детективного романа, где герой то обретает, то теряет сокровища и женщин, скитаясь между Парижем, ледяным Севером и жаркой Испанией.
Равель был низкорослым и щуплым, как жокей — или как Фолкнер. Он весил так мало, что в 1914 году, решив пойти воевать, попытался убедить военные власти, что это идеальный вес для авиатора. Его отказались мобилизовать в этот род войск, как, впрочем, отказались вообще брать в армию, но, поскольку он стоял на своем, его на полном серьезе определили в автомобильный взвод, водителем тяжелого грузовика. И однажды по Елисейским Полям с грохотом проследовал огромный военный грузовик, в кабине которого виднелась тщедушная фигурка, утонувшая в слишком просторной голубой шинели…Жан Эшноз (р.
Сюжет романа представляет собой достаточно вольное изложение биографии Николы Теслы (1856–1943), уроженца Австро-Венгрии, гражданина США и великого изобретателя. О том, как и почему автор сильно беллетризовал биографию ученого, писатель рассказывает в интервью, напечатанном здесь же в переводе Юлии Романовой.
Первый роман неподражаемого Жана Эшноза, блестящего стилиста, лауреата Гонкуровской премии, одного из самых известных французских писателей современности, впервые выходит на русском языке. Признанный экспериментатор, достойный продолжатель лучших традиций «нового романа», Эшноз мастерски жонглирует самыми разными формами и жанрами, пародируя расхожие штампы «литературы массового потребления». Все эти черты, характерные для творчества мастера, отличают и «Гринвичский меридиан», виртуозно построенный на шпионской интриге с множеством сюжетных линий и неожиданных поворотов.
«14-й» Жана Эшноза, по признанию французской критики, вошел в список самых заметных романов 2012 года. Картины войны, созданные на документальном материале дневниковых записей, под пером писателя-минималиста приобретают эмблематические черты.Для русских читателей его публикация — возможность прикоснуться к теме, которая, в силу исторических причин, не особенно хорошо развита в отечественной литературе.Появление этой книги в юбилейный год столетия Первой мировой войны представляется особенно уместным.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Маргерит Дюрас (настоящее имя – Маргерит Донадье, 1914–1996) – французская писательница, драматург и кинорежиссер – уже почти полвека является одной из самых популярных и читаемых не только во Франции, но и во всем мире. Главная тема ее творчества – бунт против бесцветности будничной жизни. «Краски Востока и проблемы Запада, накал эмоций и холод одиночества – вот полюса, создающие напряжение в ее прозе». Самые известные произведения Дюрас – сценарий ставшего классикой фильма А. Рене «Хиросима, моя любовь» и роман «Любовник» – вершина ее творчества, за который писательница удостоена Гонкуровской премии.
Субботним вечером 8 января 1993 года доктор Жан-Клод Роман убил свою жену, наутро застрелил двоих детей 7 и 5 лет и отправился к горячо любимым родителям. После их убийства заехал в Париж, попытался убить любовницу, сорвалось… Вернулся домой, наглотался барбитуратов и поджег дом, но его спасли.Это не пересказ сюжета, а лишь начало истории. Книга написана по материалам реального дела, но повествование выходит далеко за рамки психологического детектива.Эмманюэль Каррер — известный французский писатель, лауреат многих престижных премий.