Чероки - [16]
Эта молодая женщина носила черное платье с крошечными серо-голубыми крапинками, и глаза у нее были серо-голубые, а волосы белокурые; прической она напоминала Энджи Дикинсон в фильме «В упор». Дважды или трижды Жоржу казалось, что он привлек ее внимание сдержанными жестами, которые только он один и замечал. Потом он расстался с надеждой заинтересовать ее, полистал роман, не понял ни одного слова из всех тех, что мелькали у него перед глазами, встал и удалился, оглянувшись по пути на молодую женщину; она не пошевелилась.
Пройдя по улице Ришелье к бульварам, Жорж уже собрался было перейти по «зебре» улицу Четвертого сентября, как вдруг услышал за спиной торопливый перестук каблучков и обернулся: молодая женщина, видимо, покинула библиотеку сразу же после него. На светофоре вспыхнул зеленый свет, и в тот миг, когда Жорж решил подойти к ней, его подхватила волна рванувших вперед пешеходов, из которой он смог выбраться только на другом берегу; молодая женщина успела пройти далеко вперед. Но при этом она несколько раз обернулась и даже — возможно ли?! — с улыбкой взглянула на него; значит, следовало во что бы то ни стало догнать ее, однако она шагала слишком быстро, и он потерял ее из виду. Потом он снова заметил ее на улице Панорам, где она вот-вот должна была скрыться в разветвленной сети переходов позади музея Гревен. Он ускорил шаг, она еще раз оглянулась и, чуть помедлив у витрины, зашла в маленький галантерейный магазинчик. Он перешел на бег и распахнул дверь «Галантереи» прямо следом за ней.
Это была убогая лавчонка: полумрак, сплошные углы и пожилая дама в окружении своих залежалых товаров. Молодая женщина разглядывала образцы тесьмы. Запыхавшийся Жорж стоял перед старушкой, которая спрашивала, что ему угодно; перед тем как ответить, он оглядел полки и сказал: ленты… да-да, именно ленты, немножко лент.
— Каких именно?
— Ну ленты, просто ленты, — повторил Жорж. — Скажем, розовые.
— О, если розовые, то у меня есть очень красивые, из гроденапля.
— Прекрасно, — сказал Жорж, — из гроденапля — это то, что нужно.
Он не осмеливался взглянуть ни на молодую женщину, ни на старую хозяйку лавки.
— Сколько же вам отрезать?
— Совсем немного, — всполошился Жорж. — Ну, например… сантиметров десять.
— Ленты продаются только на метры, месье! — объявила дама.
— Ну тогда десять метров, — смущенно пробормотал Жорж.
Он торопливо заплатил, сгреб купленную ленту и выбежал из лавки; после его ухода молодая женщина в черном платье купила голубую «молнию». Когда она в свою очередь вышла на улицу, Жорж ждал у двери. Он протянул ей пригоршню розовых лент.
— Это для вас, — сказал он.
— О нет, что вы!
— Возьмите, — настаивал Жорж, — они вам пригодятся. Такие всегда на что-нибудь да годны. Мне-то с ними делать нечего.
Размотавшаяся от его неловкого жеста гроденаплевая лента розовым водопадом низверглась на тротуар между ними. Женщина рассмеялась. Ее звали Женни Вельтман, она родилась в Остенде, но в данный момент очень спешила. Жорж едва успел сообщить ей свое имя и сказать, что хочет с ней увидеться и что послезавтра будет ждать ее в баре возле станции «Трокадеро». Почему послезавтра? Почему именно «Трокадеро»? Почему не завтра и не рядом с «Мюэтт», или через три дня у «Телеграфа», или сегодня же вечером в сквере Куртелин близ станции «Пикпюс»? Да потому, что Жорж растерялся вконец и произнес первые же слова пространственно-временного порядка, какие пришли ему на ум, после чего молодая женщина сразу удалилась, хотя издали еще раз взглянула на него с улыбкой и — исчезла.
Это произошло в середине дня, и дальше Жоржу совершенно нечем было заняться. Он прошвырнулся по Большим бульварам, заглянул в пару-тройку недавно открытых, но явно недолговечных магазинчиков, торгующих по низким ценам товарами, реквизированными на таможне, столь же безобразными, сколь и бесполезными. Возле «Бон-Нувель» к нему пристал какой-то человек, норовя всучить часы; их короткий диалог окончился с ничейным счетом. На площади Республики он подошел к лотку с новенькими уцененными книгами, где принялся листать научный труд, посвященный экзотическим птицам, и листал до тех пор, пока продавец не спросил, намерен он купить это или нет; тогда он вернулся домой.
Отперев дверь, он прошел по желтому коридору, увешанному фотографиями с кадрами из фильмов, которые до этого, вероятно, украшали вестибюли многих кинотеатров, ибо их углы были сплошь истыканы кнопками, а кое-где и углов-то не осталось. Снимки представляли сцены любви, сцены насилия и сцены неопределенного содержания; на них нетрудно было узнать Кетрин Хепберн и Бетт Дэвис, Джейн Рассел и Майкла Мейна, Стерлинга Хейдена и Бена Газзара, даже Барбару Стил и Фернанделя и, наконец, Энджи Дикинсон в фильме «В упор», в том эпизоде, где к ней возвращается Ли Марвин.
Из отдушины, пробитой под самым потолком в середине коридора, исходил бледный, чахоточный, мало что дававший свет; обе жилые комнаты были обращены окнами на север, да и тот заслоняла угольно-черная стена. Поэтому Жорж проводил большую часть времени в кухне и только к вечеру заходил в эти комнаты, где почти не было мебели: только кровать, стол, стулья да пластинки; на стенах никаких картин, если не считать репродукции в натуральную величину портрета Сары Бернар кисти Жоржа Кларена, — она висела в самой темной комнате. Он расположился на табурете у окна, выходившего во двор, и осеннее солнце обласкало его, словно в знак утешения за что-то упущенное, или освобождения от чего-то другого, или обещания чего-то третьего, правда, лишь ненадолго.
В книгу вошли произведения современных французских прозаиков, авторов издательства Les Éditions de Minuit («Полночное издательство»), впервые переведенные на русский язык: Ж. Эшноза, К. Гайи, Э. Ленуар, Э. Лоррана, М. НДьяй, И. Раве, Э. Савицкая.
Феррер, владелец картинной галереи в Париже, узнает, что много лет назад на Крайнем Севере потерпела бедствие шхуна «Нешилик», на борту которой находилась ценнейшая коллекция предметов древнего эскимосского искусства. Он решает отправиться на поиски сокровища, тем более, что его личная жизнь потерпела крах: он недавно разошелся с женой. Находки и потери — вот лейтмотив этого детективного романа, где герой то обретает, то теряет сокровища и женщин, скитаясь между Парижем, ледяным Севером и жаркой Испанией.
Первый роман неподражаемого Жана Эшноза, блестящего стилиста, лауреата Гонкуровской премии, одного из самых известных французских писателей современности, впервые выходит на русском языке. Признанный экспериментатор, достойный продолжатель лучших традиций «нового романа», Эшноз мастерски жонглирует самыми разными формами и жанрами, пародируя расхожие штампы «литературы массового потребления». Все эти черты, характерные для творчества мастера, отличают и «Гринвичский меридиан», виртуозно построенный на шпионской интриге с множеством сюжетных линий и неожиданных поворотов.
Равель был низкорослым и щуплым, как жокей — или как Фолкнер. Он весил так мало, что в 1914 году, решив пойти воевать, попытался убедить военные власти, что это идеальный вес для авиатора. Его отказались мобилизовать в этот род войск, как, впрочем, отказались вообще брать в армию, но, поскольку он стоял на своем, его на полном серьезе определили в автомобильный взвод, водителем тяжелого грузовика. И однажды по Елисейским Полям с грохотом проследовал огромный военный грузовик, в кабине которого виднелась тщедушная фигурка, утонувшая в слишком просторной голубой шинели…Жан Эшноз (р.
Сюжет романа представляет собой достаточно вольное изложение биографии Николы Теслы (1856–1943), уроженца Австро-Венгрии, гражданина США и великого изобретателя. О том, как и почему автор сильно беллетризовал биографию ученого, писатель рассказывает в интервью, напечатанном здесь же в переводе Юлии Романовой.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
Субботним вечером 8 января 1993 года доктор Жан-Клод Роман убил свою жену, наутро застрелил двоих детей 7 и 5 лет и отправился к горячо любимым родителям. После их убийства заехал в Париж, попытался убить любовницу, сорвалось… Вернулся домой, наглотался барбитуратов и поджег дом, но его спасли.Это не пересказ сюжета, а лишь начало истории. Книга написана по материалам реального дела, но повествование выходит далеко за рамки психологического детектива.Эмманюэль Каррер — известный французский писатель, лауреат многих престижных премий.
Род занятий главного героя, как и его место жительства, — слагаемые переменные: модный фотограф, авиапилот, бармен. Постоянно меняющаяся действительность, поиск точки опоры в вихревых потоках, попытки обрести себя. Эта книга о том, как поймать ветер и что такое сила притяжения, как возникают модные тенденции в фотографии и зарождаются ураганы… как умирает и рождается чувство.Блуждая по лабиринтам своего внутреннего мира, герой попутно исследует мир окружающий, рисуя перед нами живописнейшие картины современного американского общества.Второй роман молодого канадского автора, блестяще встреченный и публикой, и критиками, привлекает «мужским взглядом» на жизнь и яркой образностью языка.
Третье по счету произведение знаменитого французского писателя Жоржа Перека (1936–1982), «Человек, который спит», было опубликовано накануне революционных событий 1968 года во Франции. Причудливая хроника отторжения внешнего мира и медленного погружения в полное отрешение, скрупулезное описание постепенного ухода от людей и вещей в зону «риторических мест безразличия» может восприниматься как программный манифест целого поколения, протестующего против идеалов общества потребления, и как автобиографическое осмысление личного утопического проекта.
Флориану Зеллеру двадцать четыре года, он преподает литературу и пишет для модных журналов. Его первый роман «Искусственный снег» (2001) получил премию Фонда Ашетт.Роман «Случайные связи» — вторая книга молодого автора, в которой он виртуозно живописует историю взаимоотношений двух молодых людей. Герою двадцать девять лет, он адвокат и пользуется успехом у женщин. Героиня — закомплексованная молоденькая учительница младших классов. Соединив волею чувств, казалось бы, абсолютно несовместимых героев, автор с безупречной психологической точностью препарирует два основных, кардинально разных подхода к жизни, два типа одиночества самодостаточное мужское и страдательное женское.Оригинальное построение романа, его философская и психологическая содержательность в сочетании с изяществом языка делают роман достойным образцом современного «роман д'амур».Написано со вкусом и знанием дела, читать — одно удовольствие.